Пипец Котенку! (СИ)

Тупость, да? Ну, для меня, по крайней мере — ведь нельзя забывать, что Григорий — настоящий подросток, а я лишь номинальный. Он не до конца разобрался, когда именно случился библиотечный поцелуй, и почему-то решил, что я претендую на Софью. Не смог совладать с эмоциями.

Подростки такие подростки.

Куда мне Соню! Я и так, по факту, с двумя встречаюсь. Хотя, хм-м… Сонечка хороша собой. Я бы пощупал её яблочную попку.

Но нет, нет, отбивать девушку у друга — это низко. Я таким никогда не занимался. Что за идиотизм? Женщин вокруг полно, выбирай любую.

Короче, всё обсудив, мы с Грихой снова становимся друзьями. И решаем, что надо бы отправиться на двойное свидание — я со Светой, он с Соней. Будет прикольно. Наверное.

Мне кажется, что этот мощный спарринг даже сблизил нас. По крайней мере, Порох стопудово меня зауважал — не каждый из грубовцев способен выстоять против него четыре раунда.

— Котов! — Бернард заглядывает в раздевалку. — Зайди ко мне.

Послушно отправляюсь в подсобку тренера. Тот закрывает дверь на замок и садится за стол. Я, делая вид, что завязываю шнурки на туфлях, с помощью жестов создаю печать Тишины.

— Что ты там пальцами крутишь?

— Да вывихнул, кажись, чутка, — выдумываю на ходу. — О челюсть Порохова.

— Ну-ну, — усмехается датчанин. — Ты, кстати, молодец. Достойно себя показал. Но знаешь, я думаю, Гришка не в полную силу дрался. Пожалел тебя.

— Что-то мне так не показалось, ваша светлость, — выпрямляюсь и морщусь от боли в отбитых рёбрах. Предплечья, которыми я заблокировал много увесистых плюх, тоже болят и все в синяках.

Придётся применить печать Исцеления, но чуть позже.

— Мне-то лучше знать. Ну ладно, вы свои проблемы уже решили. Обсудим наши с тобой, — Бернард скрещивает татуированные ручищи на груди. — Я отправил весточку в город. Уже пришёл ответ.

— И что там?

— Они хотят организовать особенный бой. Мы с тобой вдвоём против двух других бойцов. Там тоже, типа, тренер и ученик.

— Интригующе, — улыбаюсь я.

— Ты даже не представляешь, насколько, — хмыкает Хенрикович и чешет щетину на подбородке. — У того, с позволения сказать, тренера ни одного поражения. А у его подопечного только одно, и то спорное.

— А вы когда-нибудь проигрывали?

— В той клетке — ни разу.

— Тогда, точно, уникальное событие!

Меня аж прёт, когда представляю, сколько денег на этом можно заработать. Конечно, большая часть налички уйдёт Бердышу — но и мне, надеюсь, перепадёт. А ведь ещё можно сделать подставные ставки…

Сообщаю Бернарду о своей идее. Тот сначала кривится, но потом восклицает, хлопая ладонью о стол:

— Да какого хрена! Так и сделаем. Есть у меня друг в Новокузнецке, которому можно довериться. Бердыш, подонок, столько денег с меня имеет. Будет даже честно, если мы его обдурим.

— Грабить награбленное — это даже благородно, — смеюсь я.

— Суть примерно такая. А ты — молодец, Котов. Хоть и дурной котелок у тебя, но варит неплохо. Странно, что я сам до этого раньше не додумался. Нет во мне деловой жилки! Была бы, не дрался бы сейчас бесплатно…

— Зато вы отличный тренер, ваша светлость.

— Смею надеяться, — датчанин встаёт. — Вот что, Котов: кроме тренировок после уроков, приходи ко мне по утрам. Будем дополнительно заниматься. Освобождение от уроков выпишу.

— А получится? У меня уже есть одно освобождение… Так я совсем на учебу перестану ходить.

— Тебя это расстраивает? — усмехается Бернард.

Аж хрюкаю и отвечаю:

— Ни капельки.

— Тогда я разберусь. Может, сдашь контрольные заранее, или что у вас там. Августине Филипповне скажу, что выбрал тебя для участия в Кубке Сибири, и надо усиленно готовиться. Всё понял? Свободен.

— Спасибо за доверие, тренер! — щёлкнув пальцами, разрушаю печать Тишины и покидаю кабинет.

Приняв душ и быстро умяв ужин, бегу в свою спальную. Забираю припрятанный в тумбочке свёрток и тороплюсь к комнате десятого отряда.

Кристина выходит навстречу, будто специально ждала, когда я появлюсь.

— Привет, — скромно опускает она глазки.

— Привет, милашка, — перевожу дыхание. — Это тебе.

— Правда? — девушка несмело принимает подарок.

— Конечно. Как я мог съездить в город и не привезти для тебя ничего. Откроешь?

Кристина разворачивает упаковку, видит платок и вдруг начинает плакать. Я совсем не понимаю, в чём причина, поэтому просто обнимаю девушку и прижимаю к себе. На взгляды проходящих мимо парней и девчонок не обращаю внимания.

— Извини, — пищит флейстистка, немного успокоившись. — Просто мне никто и никогда ничего не дарил. Так приятно, спасибо!

— Пожалуйста, — улыбаюсь, большим пальцем стирая слёзы с мягких щёчек.

— Я буду им дорожить, обещаю! — девушка крепко прижимает к груди платок и чмокает меня в губы. Шмыгнув носом, спрашивает: — Идём на репетицию?

— Конечно. Новогодний концерт не за горами, надо как следует подготовиться!

Видя такую трепетную реакцию, хочу ещё и ещё дарить Кристине подарки. Ну, неправильно это, когда столь красивая девушка плачет из-за какого пухового платка. Пусть и не самого дешёвого.

Тем более, что дело тут не в цене. Даже если бы я привёз леденец на палочке, реакция была бы такой же. Уверен.