Пётр Первый - проклятый император

Но ведь Яков Брюс не делает и этого, и его масонство от этого становится еще более сомнительным. Почему он не старался построить «правильное регулярное государство»?! Почему после смерти Петра Яков Брюс не стал делать решительно ничего? Вообще ничего. Сразу же, резко он отошел решительно от всего, стал меньше бывать даже в своей любимой Берг–коллегии и почти прекратил общение со всеми остальными «птенцами гнезда Петрова». Все они как раз активнейшим образом «тусовались», стараясь сделать карьеру, набрать очки и вместе с тем боясь выпускать друг друга из виду. А Яков Вилимович, наоборот, изо всех сил старался отойти от дел и сидеть как можно тише.

Разумеется, долго такое положение вещей не могло продолжаться.

Сохранилось две легенды, связанные с отставкой Якова Вилимовича. Первая легенда состоит в том, что «птенцы гнезда Петрова» стали роптать: где, мол, Яков Брюс?!

Почему не бывает нигде, не общается с другими, отошел от активной жизни? Возможно, зловонными «птенчиками» двигал и страх перед Брюсом. Он ведь умен, значит, и гадостей наделает масштабных и вообще станет самым главным…

Убедившись же, что Брюс им не опасен, остальные «птенцы» стали его есть: мол, понимаем, почему он нигде не бывает, — постарел, силы не те. Наверное, ему уже тяжело начальствовать над коллегией, и не пора ли ему в отставку?

Якобы именно эти разговоры и стали толчком для отставки Якова Брюса.

Вторая легенда еще пикантнее. По этой легенде, Меншиков вымогал взятку у Брюса — обещал, что если тот «поклонится» ему, то тот за Брюса «замолвит словечко», не даст отправить его в отставку. А когда Брюс взятки не дал, сделал Екатерине доклад — мол, пора отстранять от дел постаревшего, обрюзгшего «Вилимыча».

Впрочем, это легенды. Достоверно известно, что Екатерина никогда не требовала от Брюса отставки, а когда Яков Брюс вручил царице прошение об отставке, она заплакала:

— И ты, Вилимыч, меня покидаешь?! С кем останусь?!

Была ли причина этих слез чисто алкогольная или царице и правда было страшно оставаться без таких, как Брюс, сказать трудно. Фактом является и то, что Брюса её слезы не разжалобили, он на своей отставке настоял. В 1726 году Екатерина отправила Брюса в отставку в чине генерал–фельдмаршала, и он поселился в своем «имении Глинка» под Москвой. Сейчас это Щелковский район Московской области.

Разумеется, причиной отставки было что угодно, но не старость. Не старость же была причиной, по которой Яков Брюс не стал активничать после смерти Петра, а наоборот, ушел в тень. Яков Брюс родился в 1670 году — значит, в 1726 году ему было 56 лет. Не юноша, но и не развалина. А последние 9 лет своей жизни, уже в деревне, он тоже жил вовсе не как расслабленный старец: постоянно ездил в Москву, вел активную переписку, ставил какие–то опыты, пополнял свою коллекцию минералов.

Между прочим, активнейшему интригану графу Толстому было на 25 лет больше — он родился в 1645 году, и старость вовсе не мешала ему интриговать что было сил (до чего он, бедняга, доинтриговался — это уже второй вопрос).

Вот что очень любопытно, так это то, что Яков Брюс пережил остальных «птенцов гнезда Петрова» — все они кончились быстро и бесславно, кроме Алексея Петровича Бестужева–Рюмина, но это уже человек совсем другого поколения, родившийся в 1693 году. Если бы А.П. Бестужев–Рюмин не достиг положения ни много ни мало канцлера, никто не стал бы называть его «птенцом гнезда Петрова», — ведь очевидно, что в близких отношениях с Петром он никогда не состоял и к числу людей, определявших политику при Петре, никак не входил.

Если же взять этих «входивших», то к 1735 году, когда в своей деревне мирно, приобщившись Святых Тайн, скончался Яков Брюс, из этого сверхузкого кружка в живых оставалось, кроме него, двое: Павел Ягужинский, которому оставался год жизни, и хитрый вестфальский немец Андрей Остерман — этот доживет аж до 1747 года и умрет в ссылке, в Березове.

Получается удивительная вещь — выходит, Яков Брюс вел себя крайне разумно — как раз так, как надо для самосохранения.

Между прочим, ни одно исследование — ни дореволюционное, ни советского времени, не пытается объяснить — почему вдруг такая быстрая и легкая отставка?! Посвященных ему лично книг почему–то я не нашел, но упоминается он в большом количестве исследований (Никифоров Л.А. Внешняя политика России в последние годы Северной войны. Ништадтский мир. М., 1959).

Действительно, почему он так легко отошел от активной политической жизни после смерти Петра?

Возможных причин я вижу три, и пусть читатель сам судит, какая из них вероятнее.

1. Испугался борьбы с Меншиковым, интриги всех против всех, ведущейся на уничтожение друг друга.

Если так — он предвидел дальше, чем другие, и поступок его — действительно самосохранение в чистом виде.

2. Помешала интеллигентность, ум, культура. Люди его уровня не занимаются грязными интригами… по крайней мере, не хотят ими заниматься, если есть возможность отойти в сторону… У Якова Брюса такая возможность была.