Пёс спешит на помощь

«Дорогие дети! Таких замечательных учеников, как вы, у меня никогда не было и наверняка никогда больше не будет! Но, к сожалению, я вынужден прямо сегодня от вас уехать…»

Дойдя до этого места, Пёс отложил ручку и сказал себе: «В важных вещах лгать детям нельзя». Он скомкал письмо и написал новое:

«Дорогие дети! На самом деле я никакой не учитель. Я просто Пёс-путешественник. Пожалуйста, не сердитесь на меня за это. Мне у вас очень понравилось. Я вас никогда не забуду.

Ваш Пёс».

И Пёс спустился к хозяину, чтобы одолжить у него конверт. Но конверта у хозяина не нашлось, и Пёс побежал в деревенский магазин.

Продавщица не взяла с Пса денег за конверт. Она сказала:

— Мой сын Игнат учится у вас в классе. Он нам каждый вечер рассказывает, какой вы замечательный учитель!

Когда Пёс вернулся с конвертом в свой номер, у него на кровати сидели Анна-Кармен и Ева-Лолита — грустные-прегрустные.

— Мы хотели поставить тебе в комнату цветы, — сказала Анна-Кармен.

— Чтобы у тебя тут было поуютнее, — пояснила Ева-Лолита.

— И увидели твоё письмо, — сказала Анна-Кармен.

— Мы его прочитали — оно ведь нам написано, — пояснила Ева-Лолита.

Пёс понурил голову и уставился на когти своих задних лап. Ему было очень стыдно.

— Нам всё равно, что ты не учитель по диплому, — сказала Анна-Кармен.

— И всем остальным ребятам на это точно наплевать, — сказала Ева-Лолита.

— Потому что мы тебя все очень любим, — пояснила Анна-Кармен.

Пёс был тронут. Он достал из рюкзака клетчатый носовой платок и высморкался.

— Останься у нас ещё хоть на недельку, — попросила Ева-Лолита.

— Хоть на денёк! — умоляюще сказала Анна-Кармен.

— Ладно, — пробурчал Пёс, утирая слёзы и пряча платок обратно в рюкзак. — Но только до завтра!

Пёс никогда не умел отказывать тем, кто его любит.

Пёс оставался учителем ещё десять дней, потому что всякий раз после уроков дети упрашивали его побыть с ними ещё завтра — всего один денёк, последний! Все дети в его классе знали, что он ненастоящий учитель. Анна-Кармен и Ева-Лолита всё рассказали одноклассникам и взяли с них клятву молчать. Дети свято соблюдали клятву и прекрасно проводили время с Псом. Почти каждый день у них была учебная экскурсия. То они шли в пекарню и учились выпекать булочки и крендели, то в цветочный магазин, где им показывали, как пересаживать цветы. Они побывали и в ателье, где шьют одежду, и у сапожника, и на крестьянском подворье, а однажды сажали деревья на школьном дворе, по дереву на каждого ученика.

В другой раз они вооружились малярными кистями и покрасили мрачные серые стены школы в небесно-голубой цвет. А ещё Пёс научил их насвистывать мелодии.

Но о счёте, письме и чтении он тоже не забывал. Когда приходится подсчитывать, сколько голубой краски нужно на всю поверхность школьных стен, сколько дрожжей на тринадцать килограммов ржаной муки и сколько метров ткани на семь пар брюк, — тут без математики не обойдёшься. А поскольку дети всякий раз записывали всё, что видели, в письме им тоже приходилось упражняться. Пёс, в свою очередь, каждый вечер записывал для них какую-нибудь историю из своей жизни, и они читали её на следующий день.

На двенадцатый день шёл проливной дождь. Поэтому Пёс не повёл детей на экскурсию, а остался с ними в классе и рассказывал о своём мысленном альбоме и облаках, которые у него там собраны. И Пёс, и дети стояли у окна, потому что дети тоже хотели фотографировать в уме. Но, к сожалению, фотографировать было нечего — небо было однотонно серым. И это бы ещё ничего. В окно они увидели вот что: к школе подъехала машина. Из машины выскочил человек, торопливо раскрыл зонтик и побежал к дверям школы. Человек с зонтиком был длинный, тощий и, судя по выражению лица, полуосёл. Или получеловек, это ведь откуда посмотреть.

Пёс тихо сказал:

— Может, это чей-нибудь папа?

Дети отрицательно замотали головами. Они знали всех родителей своего класса. И другого класса тоже.

— Это не местный, — сказали они.

Пёс и дети замерли. В классе было так тихо, что они слышали, как заскрипела дверь школы, потом раздались шаги в коридоре, потом незнакомец распахнул дверь в директорский кабинет и спросил:

— Где директор?!

— Иду, иду! Что за пожар? — донёсся голос Медведя. Он тяжело протопал из соседнего класса в свой кабинет.

Дети и Пёс затаили дыхание и приникли к стене, на которой висела доска. За этой стеной был кабинет директора. Стенка была тонкая, фанерная. Всё, что за ней происходило, было слышно в классе словно из радиоприёмника.

— Чем могу служить? — спросил Медведь.

— Я из РОНО, — сказал посетитель.

— Очень приятно, — ответил Медведь.

— К нам поступило, — продолжал чиновник из РОНО, — письмо здешнего родительского комитета.