Пионер.Прощай СССР

Видимо, на пацанах, включая, само собой, меня, как на членах пионерского общества, воспитательница уже поставила крест, а девчонок еще надеялась вернуть в ряды приличных детей.

— Завтра у нас начинается «Зарница»…

Костик, стоявший рядом с Бегемотом, нервно вздрогнул, покосился в нашу сторону, и мне кажется, несколько раз моргнул одним и тем же глазом, в то время, как второй его глаз оставался неподвижным.

— У Константина Викторовича нервный тик? — Задумчиво поинтересовался Мишин, рассматривая вожатого.

— Слушай, какая разница, что у Константина Викторовича, если завтра у нас Зарница, а мне надо сегодня ночью попасть в деревню.– Ответил я Васе.

Мы старались говорить очень тихо, чтоб нас никто не услышал. Потому что если воспитатель или вожатый хотя бы заподозрят очередное ночное рандеву, боюсь они просто-напросто привяжут нас всех к батарее.

— И что же делать? — Отозвался Ряскин.

— Не бзидите…– Вдруг вполне адекватным голосом сказал Богомол. Он стоял как раз следом за Антоном. — Есть план.

Глава 13

— Убейте меня…просто убейте…Я не могу больше… Ноги… Не чувствую ног… А-а-а-а-а…– Мишин громко застонал, остановился и вытер пот с лица рукой, по итогу сделав это лицо еще более грязным, чем оно было.

Он просто размазал ладонью пыль по щекам и все. Жалобы, вырывающиеся из его груди, были похожи на предсмертные хрипы. И это при том, что Вася вообще топал налегке.

— Сдаётся мне, я слышу от тебя такие слова все чаще и чаще. Может сразу начнём с конца? Прибьем тебя, делов то. — Ряскин тоже остановился, поправил лямки рюкзака на плечах, а затем хмуро посмотрел на Толстяка. — Учти, Василий, даже если ты упадёшь и будешь задыхаться в предсмертных конвульсиях, я тебя, как в прошлый раз, больше не понесу на себе. Прошлым летом ты меня объегорил дважды! И вот эти истории, про дружбу, про то, что пионер не бросит товарища в беде, ты оставь… Богомолу!

Антон произнес имя и мы все одновременно обернулись в сторону неадеквата, который именно в этот момент пытался поймать бабочку. Он прыгал с места на место, как самый настоящий огромный кузнечик, отчего самодельный рюкзак на его спине весело подлетал вверх.

Впрочем рюкзак, это, конечно, громко сказано. На самом деле Богомол содрал простынь, соорудил из нее кособокий мешок и нацепил его на себя. В этот мешок он сложил несколько кусков хлеба, добытых во время завтрака, облезлого плюшевого медведя с одной лапой вместо четырёх, даже представить не могу, где нарыл, и еще какую-то хрень. Причем хрень он прятал от нас особо рьяно, пока упаковывал ее в «рюкзак». Косился зверским взглядом на каждого, кто случайно проходил мимо. И я не уверен, что хотел бы знать, какую именно приблуду он так бережно старался сохранить в тайне.

— Вот интересно…– Задумчиво произнесла Маша, наблюдая за ужимками Богомола. Она отстала от девчонок и шла рядом с нами, со мной, Ряскиным и Мишиным, — Как такое может быть? Бо́льшую часть времени человек ведет себя, как идиот с клиническим диагнозом, а потом вдруг становится нормальным. Проходит совсем немного и — пожалуйста. Снова идиот.

Я с Фокиной был полностью согласен. Буквально вчера вечером Богомол вел себя вполне нормально. Разговаривал членораздельными фразами. Та идея, которую он выдвинул насчет Лапина, оказалась толковой. Мы просто переадресовали вызов, сделанный Федькой, обратно самому же Федьке. Причем выполнили это по всем правилам. Честно говоря, я так и не понял, что за правила и откуда они взялись, но Мишин уверял, правила точно есть.

На листе бумаги я написал текстом, что Петя Ванечкин вызывает Федора Лапина на дуэль, но местом схватки станут не обозначенные спортсменом руины церкви, а непосредственно «Зарница». Команды будут бороться между собой, а у нас с Федькой случится своя битва. Личная. По совету Василия я добавил еще строчку, что если Лапин зассыт, то, конечно, можем вернуться к его варианту.

Тем более мы изначально оказались по разные стороны баррикад. «Синими» обозвали самых старших подростков и четвёртый отряд. Второй, то есть наш, и третий — были объявлены «красными».

Все остальные пионеры и октябрята по причине малого возраста остались в на своих местах, занимаясь обыденными лагерными делами. Тащить их на «Зарницу» педагогическое руководство не решилось. Мне кажется, я даже догадываюсь, почему.

Так что, сама судьба, можно сказать, распорядилась. Письмо было доставлено лично в руки Федьке. Отнес его Ряскин. Рвался Богомол, но у нас уже имелся печальный опыт неадекватна в роли почтальона. Ну, его на хрен. Лапин, как ни странно, положительно принял обратный вызов и насчет церкви кобениться не стал.

— Да потому что «Зарница» — это по-настоящему. Там и «языка» можно брать, и разведотряд организовать. И допрос с пристрастием устроить. — Объяснил Мишин. — А у вас, получается, флаг будет символом победы. Значит, либо ты должен найти их лагерь и украсть знамя, либо Федька разыщет и украдёт наш.