Пионер.Прощай СССР

— Ты чего завис? — Фокина толкнула меня локтем в бок.

— Не знаю. Пытаюсь переварить. Выходит, мы вовсе не результат мутации? Так, что ли? И вовсе не после войны это началось.

— Может и результат. — Маша как-то невесело усмехнулась. — Вот только мутация была искусственной, а не итогом применения биологического и ядерного оружия. А это немного иначе поворачивает всю нашу историю. Нашу, это я имею в виду, псиоников. Смотри…

Фокина ткнула пальцем в первую страницу тетради. Вернее, не совсем первую, конечно. Потому как имелись следы вырванных листов. То есть было еще что-то написано, но это «что-то» уничтожил либо автор дневника, либо еще кто посторонний. Я скорее всего склоняюсь к первому варианту. Посторонний не оставил бы тетрадь в землянке. Или оставил бы…Так ведь и непонятно, кто организовал склад оружия.

— Вот…– Маша провела пальцем по тому абзацу, на который хотела обратить мое внимание. — Так…Я был категорически против применения данного препарата. Наша цель — создать чуть более усовершенствованный вариант человека. Человека! А не монстра. Мы не имеем возможности предположить, как среагирует тело на подобные изменения. Мозг — темная, неизведанная территория. Что произойдёт, если получиться включить его на полную мощь, мы не знаем. Но это — риск. Огромный риск!

Фокина подняла на меня взгляд. Я тоже уставился на нее.

— Видишь, этот человек пишет о некоем препарате, который должен включить клетки и нейронные связи на сто процентов…

— Вижу. — Я кивнул. — Еще вижу, что дневник надо изучить досконально. До каждой буковки.

— Да. Я успела полистать первые страницы. Там идет описание конкретной экспериментальной группы. Единственное, чего не могу понять — время и место. — Маша потерла одну бровь пальцем. — Но, возможно, эта информация появится дальше. В любом случае, судя по тому, что мы видим вокруг, судя по отсутствию у тех же пионеров сведений подобного толка, либо этот эксперимент проводился давно, либо он сильно засекречен. Но и тетрадь, прямо скажем, не новая.

Маша постучала ладонью по дневнику наблюдений. И я с ней был абсолютно согласен. Такое чувство, будто эта тетрадка где только не валялась. Она выглядела потертой, замызганной и старой.

— Фокина! Ванечкин! — Голос Селёдки в вечерней тишине прозвучал слишком громко.

Тупикина стояла на пороге корпуса и крутила головой во все стороны. Учитывая, что мы с Машей сидели, склонившись над дневником, который лежал на лавочке, нас Селедка не заметила.

— Вот черт…– Прошептала Фокина. — Эта особа будто наш личный надзиратель. Ты поговори с ней. Понял?

— О чем? — Так же тихо спросил я.

— О том, что не можешь ответить ей взаимностью. Нечего девчонке мозги засирать. — Маша усмехнулась, а потом выпрямившись, громко ответила Тупикиной. — Лена, мы здесь. Что случилось?

Селёдка замолчала, уставившись на подругу обиженным взглядом. Еще более обиженным этот взгляд стал, когда я тоже выпрямился. Стало понятно, ей сильно не понравилось, что мы с Машей опять вместе.

— Нина Васильевна вас ищет. К отбою пора. — Наконец, озвучила Селедка причину своего появления. Голос ее звучал при этом сильно расстроенным.

— Поговори с ней. — Одними губами повторила Маша. Затем она, сунув тетрадь под мышку, вскочила с лавочки. — Идем, Лен.

Фокина резво рванула в корпус. Пронеслась мимо Селёдки и захлопнула за собой дверь. Видимо, это было сделано намеренно, что я смог откровенно побеседовать с Тупикиной.

А я как бы мог, но сильно не хотел. Вся эта подростковая драма о первой любви вызывала у меня категорическое неприятие. Черт знает что, если честно.

— Слушай… — Подошел к Селедке, замер напротив нее, соображая, как сделать все быстро и максимально безболезненно.

Для девчонки, естественно. Она мне нравится. Как человек, как личность. Потому что несмотря на возраст, Тупикина — реально личность.

— Лена… Тут такое дело…

— Петя, тебе нравится Маша? — Спросила вдруг Селедка. Смотрела она при этом прямо мне в глаза. Решительно. С такой решительностью обычно идут на подвиг. Необходимый, но смертельно опасный.

— Да блин… — Я вздохнул. Очень все это не вовремя, ни к месту. Да и вообще, не сильно много опыта у меня имеется в выяснении отношений с девчонкой, которая, так-то, настоящему мне годится в дочери.

— Ничего страшного. — Тупикина положила мне руку на плечо. — Я все понимаю. Маша, она… Красивая. И очень хорошая. Да… И ты оказался очень хорошим. Неожиданно. В общем… Все хорошо. Мы будем просто дружить…

Селедка, не дожидаясь от меня ответа, развернулась и скрылась в корпусе.

— Очень сомневаюсь… — Буркнул я ей вслед.

То, что девчонка несколько раз использовала слово «хорошо», говорило об одном — ни черта не хорошо. Но с другой стороны, Маша права. Лучше так, чем реально очень даже адекватная для своих лет Селёдка будет верить в то, чего не существует. В конце концов, когда вернётся настоящий Ванечкин, а я искренне на это надеюсь, разберутся уже сами.