Пинка удаче

Раннее утро буднего дня, парк почти пуст, хотя по центральной аллее уже катаются на роликах, остальные же прохожие - местная рабочая сила: большинство из них - либо обслуживающий персонал из Диво-острова, либо строители от Пирамиды и Стадиона. Скамейки, похожие на арфы, заколдованные черным вредительским волшебством, почти все пусты и все еще чисты, потому что время утреннее и на улице свежо… Тушин, несколько припоздав, все же среагировал боковым обзором на движение - так и есть: вон тот старик, что, кряхтя, оторвал свою жирную тушку от извивного скамеечного лона и теперь ковыляет навстречу - не случайный прохожий, это Борис Викторович Томичев, член президиума "Совета" (союза ветеранов-нелегалов из внешней разведки). Это, значит, Боря именно его ждал, высиживал. На вчерашнем президиуме Борька отсутствовал, по какой-то "уважительной причине"… Клистир, небось, не вынуть было…

- Здравствуй, Вадюша! Прямо как чувствовал, что тебя увижу!

- Я тебе не Вадюша, сколько раз повторять! Чего пришел?

- Ну, извини, старика, прости склеротика… Вадим Тиберьевич. А пришел я - тут ты прав - с тобою повидаться, перетолковать. Наслышан, весьма наслышан о твоем вчерашнем демарше…

- Каком еще демарше, не понимаю, о чем ты?

- Ну, дебоше. Предлагаю сначала о деле, а потом просто поболтаем по-стариковски. Отойдем, Вадим Тиберьевич, давай отойдем, что проку орать на всю аллею? Ты на часы не смотри, у тебя еще восемнадцать минут до начала рабочего дня, да идти - минус четыре минуты. Итого… "у нас еще в запасе четырнадцать минут"!…

Когда- то Боря Томичев трудился в Соединенных Штатах, тоже на нелегальном положении, там, небось, и привык жрать без меры, по-американски… Долго работал, наверное, хорошо действовал, коли сам Примаков Евгений Максимович, тогдашний начальник внешней разведки, удостоил его личной благодарностью. Об этой кульминации Бориной карьеры нынче только зулусы не знают, да и то вряд ли убереглись. Болтун тщеславный, а больше никто, был человек, да весь вышел.

Тушин, теперь уже никого не стесняясь, огляделся на все четыре стороны - вроде, нигде ничего такого угрожающего. Да только глаза у него… увы… как им поверишь?…

- Все чисто, не юродствуй, Вадим. Ты еще на снайперов окрестности проверь… Вот постановление: ты исключен из наших рядов.

Тушин вынул из Бориной жирной, в мелких неглубоких морщинках, руки и развернул постановление, начертанное на простом писчебумажном листике, формата А-4… Тыльная сторона чиста, казовая - на треть заполнена компьютерным кеглем ньюроман 16. "За дискредитацию…"… "неоднократные грубые нарушения Устава общественной организации…"… Названия общественной организации нет, печати нет, реквизитов нет, подпись неразборчива.

- Ясненько. На, возьми обратно. Я как тебя увидел - сразу понял: этот мешок с дерьмом черную метку мне приготовил. Идиоты вы, там, в детство впавшие. Все до одного! Джентльмены, мля… удачи…

- Разумеется, Вадим Тиберьевич, разумеется, ты был и остаешься среди нас единственным приятным исключением, тлетворному влиянию времени отнюдь не подлежащим.

- Кто бы сомневался. Ну, и? Ты мне цидулку передал, я прочел, что еще? А, Боря? Может, недоимка общественных средств за мною?

- Да и все. Нет никаких недоимок. На этом официальная часть завершена, миссия моя закончена. Могу я рассчитывать просто на короткий разговор со своим сверстником и соратником? Доведется ли еще когда? Возраст-то у нас с тобою не детский.

- Боря, это у меня возраст не детский, а ты лет на пять-шесть меня моложе. Впрочем, мне, в отличие от таких как ты, апоплексический удар не грозит.

- С чем тебя и поздравляю. Вадим, слушай, давно тебя спросить собирался… раньше-то, вроде как, нетактично было… сугубо из любопытства…

- У… о-о-о… кажется, накаркал сам себе… ох…

- Ты чего?

- Ай, ничего, так. У тебя валокордин есть? Или корвалол?

- Нет, валидол. Хочешь?

- К черту валидол. Не надо, Боря, сейчас само пройдет.

- Нитроглицерин есть.

- В каплях?

- В таблетках.

- А, все равно давай!

Тушин откупорил пластмассовую крышечку, осторожно, с третьей попытки вытряхнул на трясущуюся ладонь белую крупинку и, прежде чем положить ее под язык, поставил крышечку обратно. Трубочку вернул собеседнику, вынул из под мышки трость и вновь оперся на нею левою рукой.

- Порядок?

- Вроде, отпустило. Благодарствую.

- Не за что.

- Спрашивай. Ты собирался спросить что-то?

- У тебя какое наградное?

Тушин даже и на мгновение не замешкался, словно бы годами репетировал ответ на необычный вопрос:

- Кортик.

- Все шутишь? Нет, я серьезно?

- ТТ, обычный, с дарственной гравировкой, с неполной обоймой (Тушин врал по привычке, на всякий случай, это был ПМ).В домашнем сейфе лежит, как положено: ствол отдельно, заряды отдельно, обойма отдельно. Один заряд проверил, каюсь, мало ли что прапоры-интенданты подсунут… Ерунда, конечно, полная, но все-таки дает иллюзию некоторого спокойствия. А вот на улице носить боюсь: сам знаешь, какие нынче улицы! Нападут, отнимут, да еще из твоего же ствола кого-нибудь убьют…

- ТТ? Вот странно. Я даже не думал…