Пинка удаче

В свою очередь, Валерка, изначально простодушный, прямой, где-то даже наивный, тоже кое-чему научился у хитроумного и много повидавшего Лука, а однажды тот, вопреки своему общеизвестному разгильдяйству, сумел очень дельно подсказать и, через одну пылкую знакомую из горсовета, реально помочь молодому специалисту Меншикову, ночному сторожу по совместительству, получить служебную жилплощадь…

Самого Лука личная жизнь трясла, швыряла и пробовала на прочность с самых разных сторон, пока, наконец, он не ощутил в себе ПРИЗВАНИЯ, точнее - неутолимой тяги сочинять художественные произведения, в стихах и в прозе, самые разные, от коротких трехстиший, до грандиозных романов-эпопей. Волею судьбы, у Лука, в дополнение к графоманской зависимости, обнаружился немалый литературный талант: почти все им написанное находило сбыт, издательства, а иногда и журналы, исправно печатали в бумаге и даже платили за это какие-то гроши, которые он именовал гордыми, звонкими словами: "гонорары и ройялти (потиражные отчисления)". Впрочем, богаче от всего этого изобилия книгоиздательских терминов он не стал, ибо никогда, ни одним произведением, не мог попасть " в формат", "в серию", а, значит, и в большие тиражи.

Богемный образ жизни, или, если точнее, полубогемный для непьющего Лука, накладывает на своих адептов непреложные обязательства: коли ты художник, творческая личность, то изволь игнорировать служебную карьеру, семейный достаток, распорядок рабочего дня, солидность внешнего облика, трудовую книжку, вечерний телевизор… - Ну, а как иначе История отличит тебя от смиренного обывателя, не по результатам же содеянного??? Трезвый образ жизни Лук частично компенсировал презрением не только к буржуазным, но и к революционным, а также крестьянским, люмпенским, либеральным и пролетарским ценностям, кроме того, он весьма увлекался женщинами.

Когда- то, на самой заре постсоветского капитализма, в Лука, в его стихи, влюбилась Маринка Рындина, сногсшибательная красотка, начинающая поэтесса и первокурсница юридического факультета ЛГУ! Ростом она была на пару сантиметров выше Лука, но его это ничуть не смущало, как и шестнадцатилетняя разница в возрасте, все знали, что он неравнодушен к высоченным девицам, лишь бы они были пропорционально сложены, хороши на лицо… ну, и умны по возможности. С глупыми-то общение становится в тягость после первой же "палки"… У Маринки Рындиной интеллект и все остальное прочее были на весьма высоком уровне, поэтому Лук, конечно же, не удержался и "показался с нею в свете", а однажды познакомил ее и с Валеркой. К тому времени Лук с Маринкой стали "близки", и Лука это отнюдь не тяготило. Хотя и не волновало особо, ибо однажды разбитое вдребезги Луково сердце навеки освободилось от любви. Все шло хорошо и ненапряжно, примерно с месяц, да только с некоторых пор Маринка стала прибегать на свидания… не так резво, что ли… И к близости уже не рвалась… И все чаще отговаривалась от встреч… и в глаза старалась не смотреть, и свеженаписанное Луком не торопилась обсуждать…

И вот, в один из осенних вечеров пришел к нему в гости Валерка, притащил с собою здоровенное кольцо полукопченой колбасы, две булки хлеба, коробку конфет "Чернослив в шоколаде", пачку черного чая "со слониками", наперед зная, что у Лука в доме шаром кати. Предупрежденный телефонным звонком, Лук смирно сидел у окна, ждал гостя, размышляя о Вечном и наблюдая ненавистный дождь, не прекращающийся вот уже третьи сутки. Трамвайные пути по Гаванской улице обладали не меньшим упорством: не желали ни размокать, ни ржаветь… Лук тоже упрямый, особенно когда дело касается бытовых обязанностей, но сегодня ему предстоит, согласно подступившей очереди, мыть "места общего пользования" в коммунальной квартире, и это удовольствие, увы, не отложить, ибо далее некуда… Разве что до завтрашнего утра, соседи не окрысятся, если он рано утром успеет. А сейчас у него гость - что, при гостях он будет, что ли, тряпками брязгаться?

Попили, поели, тут Валерка и скажи:

- Мы теперь с Маринкой.

Лук поначалу и не врубился в эти слова. Нет, конечно же, он среагировал на "Маринку", но еще без должного осмысления.

- Чего? С какой Ма… Как ты сказал?…

- Мы теперь с Мариной Рындиной, вместе мы, она и я, - повторил Валерка. Басок его был по-обычному нетороплив и спокоен, но покраснел он до самых ушей. - Пожениться надумали.

- Понятно, - пробормотал Лук и, в свою очередь, покраснел не хуже Меншикова. Мама дорогая!… О, черт! Как же им с Валеркой теперь быть… дурацкая ситуация… не поздравлять же… - Э-э-это… Понятно, да. О, ч-черт! Врасплох вы меня, что называется!…