Пинка удаче

Лук так и этак повертел в фантазиях очередность материальных и иных благ, обретаемых с помощью больших денег… Тоска… сегодня даже и не мечтается ни о чем… Более того, только мрачнее на душе, потому что… Потому что. Потому что всюду засада и досада. Вот, наглядный пример: свалилась как с куста золотая пылинка, жалкие десять тысяч рублей. Он не был к ним готов, и до этого мига весь был сжат и собран, как пальцы в кулаке, ибо перед ним стояла в полный рост задача: дотянуть до конца мая, нигде не одолжаясь. Упали денежки - и сразу же сегодняшний "писательский" день коту под хвост: ходит, такой, улыбается… или куксится, переживает чинимые неверными подругами межличностные разборки, боится бредовых, мифических прослушек… топает и кшикает, вон, на этих гнусных голубей, что гнусно курлычут на урне возле скамейки… И ни одной строчки жаждущему человечеству! А что, если дать Луку… хотя бы… миллион… евро… нет, лучше десять, а лучше сто миллионов евро? Миллиард - много, завидовать начнут. Будет ли он продолжать писать при ста миллионах? И жить той жизнью, что он живет? Упираться, в отчаянной и почти безнадежной попытке пробить своим упрямством всю толщу тупого и равнодушного мира?… Стоп! Отставить на секунду миллионы! Угу!… Предположим, пробил он эту самую толщу… а там - новый мир: НЕравнодушный… и столь же тупой! Надо не забыть этот оборот, это неплохо! Равнодушный и тупой… Неравнодушный, но тупой! Премилый дуализм.

Лук вздохнул. Да что за черт - глюки у него, что ли? Показалось, будто мелькнула очередная знакомая фигура - Машеньки Меншиковой… Правая рука Лука нырнула во внутренний карман куртки, за лорнетом, потрепыхалась немного и бессильно вывалилась обратно - девчонка мелькнула и исчезла, не успел идентифицировать, только лицейскую форму узнал. Может, уроки у них тут проходят… у лицейских… Или оттого ему всюду маленькие Меншиковы мерещатся, что он у них в гостях намедни был?

Итак, деньги… и прочее. Однажды Лук взял и переломил свою жизнь об колено, и с тех пор у него в собственности две жизни: память о прежней, длинной и… счастливой… наверное… И новая, в которой он сегодня живет… свободно… именно так, как хочет, если не брать в счет хронического безденежья и всяких разных других мелких досад одинокого философского бытия.

Итак: деньги капнули - писательский день насмарку. Сие - факт, и подобное не впервые. Полюби его Удача, пробейся он в мультимиллионеры - достанет ли у него сил, чтобы так же без оглядки писать маловостребованные книги? Лук вытащил обе ладони из карманов пальто, сжал их в побелевшие кулаки: "У меня - достанет!" Кулаки покачались перед носом несколько секунд… и разжались… "А вот хрен его знает!" Одно дело настроить себя на марафонскую дистанцию и с готовностью начать, а другое дело - пробежать ее до конца, понимая, что впереди никто тебя не ждет с призами и овациями… "Что это с ним? Сердце лопнуло? Тоже догадался - посреди площади. Отвезите в морг и постарайтесь установить личность. И побыстрее, у нас основной работы невпроворот!"

Когда- то Лук думал, что для покорения горы Парнас достаточно одного лишь таланта: написал десяток-другой стихотворений -и вот уже строки из них цитируют по радио и на телевидении, кладут тексты на музыку, переводят на языки дальнего зарубежья… Потом поэт Лук влюбился в сюжетную прозу и выбился в прозаики: стал ваять романы, отодвинув поэзию в запасники души…