Пинг-понг жив

Только одна добрячка полоумная Настю оправдывала. Говорит мне про нее:"Бедная, бедная, ей бы скорее девочку родить, именно девочку, потому что она отнимает у матери Острие. Мальчик берет у отца, девочка - у матери, так должно быть..." Ну и бредни! Что за "острие" еще?! Чокнулись все на фаллофатализме - вершина, острие. Добрячка отвечает: "Не бредни. Острие - это связь с Высшим миром. Острие - на макушке. У кого работает, у кого нет, кому бывает и вовсе не нужно. Без острия творить невозможно..." И в общем выходило, что все хорошее в человеке - от острия, этакий золотой наконечник башки. Я возмущаюсь - а дети, мол, причем. Она улыбается, это, мол, объяснять долго, не сегодня. Я не унимаюсь. "А как же, - спрашиваю, - например, Цветаева? Родила рано, и девочку вначале, а острие у нее, твое загадочное, только заострялось?!" "А ты помнишь, какая у них у всех судьба жуткая? Помнишь?" - и мерещится мне, что глаза ее горячие, как у Богородицы, неотвратимо приближаются сквозь накрывающую оторопь. Я не осталась у нее ночевать тогда, потому что юродивым как возразишь? Это мне мне уже по возвращении пришло: бывает же и сыновей пятеро, и дочерей не одна, тогда как? Раздел острия? Хорошая мысля приходит опосля. А как и впрямь я ничтожество и представить не могу первопричин бытия и небытия, я не знаю методов бога, мне жалко до мигрени Цветаеву, и детей ее, и всех детей вообще... а что если Добрячка не набрехала?!

Разыскать бы эту дурищу теперь, поклониться в пояс - пусть все-все мне расскажет. Если жива еще. Господи, оставь хотя бы оставшихся живыми.

(... только без пафоса, потому как сдается мне, что наша пунктуация имени Розенталя в просьбах ко Всеблагому неуместна).

Итак, отчим, отпраздновав эпохальную победу, занемог. Как только продали портрет Ифигении, так тут же и скопытился, словно у него все внутренние органы увеличились по-нехорошему и результаты показывают грустные. С досады, наверное. Старику как не заерзать: раз одну картину можно продать, значит и вторую, а вдруг с настиным авторством зря накуролесили, вдруг можно было без экивоков свое имя обнародовать, а сейчас поди ж ты, проясни дело. Глупая история. Особенно деталь ее в нижнем углу: первые свои творения рассеянный кладовщик не подписывал - зачем, если открывался только голубкам на карнизе да паре приятелей. Потом научили, как надо. Хоть и считал это тщетным пижонством - а фамилию свою, никакими правами не защищенную, простецкую, царапал. На том Марс Григорьевич и погорел.

Смешно звучит - Марс Григорьевич. Мы ошибаемся в самом очевидном. Потом рассчитываем аномальный спин-эффект и от чего Луна никогда не повернется к нам изнанкой, - все предусмотрим, но провал обеспечен от того, что в кузнице не было понятно чего. Пока же провал не наступил - золотой век ожидания. Марсик с Анастасией и как ни странно с Вацей собрались в Биарриц. Получилось так, что гонорар Марсик просадил на путешествия. Но отчиму тоже досталось - на лекарства. Каждому - свое. Почему Биарриц и не тот ли самый... и с какой стати замахнулись - да там и пукнуть нельзя бесплатно?! - все эти пузыри мои повисли в воздухе, потому Марсик позвонил и спросил первым, не знаю ли я, где можно купить платифилин. У меня одно время родственница работала фармацевтом, - потому и спрашивал, какие-то перебои тогда были с лекарствами. И заодно поразил мое воображение курортом декадентских гениев, болезнью отчима, заботой своей об оном отчиме, а также настиным сиротством: оказывается мама ее уже давно лежала в желтом доме... Я только охнула, не успев рассортировать хорошие и плохие новости. В поздней версии Вацлава бытописательская позолота померкла. Марсик действительно суетился для "папочки", но поистратился на него не сильно, на радостях загулял, решил всенепременнейше посетить с первых денег всякие заграницы - ну как было не наплести простофилям про Биарриц! - а ехали, конечно, в Польшу, потому что у Вацы там родня и можно бросить якорь.