Пилоты Его Величества

Хорошие наблюдатели особенно нужны во время боя. Главнокомандующему важно было быть зорким – глаза его должны видеть ясно, быстро, точно. Французским Генеральным штабом были выработаны требования, которые должны предъявляться к военным самолетам: они должны поднимать три человека – летчика, наблюдателя и метателя бомб, который, в случае нужды, служит заместителем первых двух. У последнего руль под рукой, и он тотчас замещает летчика, если его поразила вражеская пуля. Если затем выбывает из строя заместитель, то его заменяет наблюдатель. Пока урона на самолете нет, заместитель может быть телеграфистом. «Незрячесть» главнокомандующего – верный залог проигрыша сражения. Мукден служит этому ярким примером. Здесь летчики, дав армии и главнокомандующему зрение, создали бы более счастливую картину войны. Об этом бое лучше всего мог бы рассказать генерал Каульбарс, понесший тогда огромный урон со своей армией и ставший теперь горячим поклонником применения авиации в военном деле.

Применение аэропланов для метания бомб кроме нанесения страшного урона на войне необыкновенно замедлит мобилизацию, разрушит всю стройность ее, сделает врага слабым еще до начала военных действий на земле. Война будет начинаться в воздухе – первым делом полетят к врагам быстрые, грозные стаи летчиков.

Летуны, по выражению Н.Е. Попова, – страшные враги. Их надо уметь уничтожать. Как известно, за границей имеются уже в настоящее время орудия, специально приспособленные для стрельбы по дирижаблям и аэропланам. Действенность этих орудий пока не испытана за неимением летающих искусственных мишеней; но можно смело сказать, что вряд ли она особенно велика, если принять скорость полета современных аэропланов (150–170 верст в час). Вернее всего, что в будущих войнах придется «летчикам уничтожать летчиков».

Кто знает, может быть, и прав автор настоящей книги, утверждающий, что в будущей войне «кто победит в воздухе, тот победит и на земле. Выколи глаза врагу, и он, слепой, будет твой».

У нас инженерное ведомство приобретает для военных целей самые разнообразные аэропланы. Для боя в воздухе это большая ошибка. Как броненосцы, орудия и ружья, военные аэропланы должны быть лучшие из всех существующих. Тихолеты в воздушном бою будут всегда обреченными жертвами быстроходов: они не могут ни догнать врага, ни улететь от него, ни подняться над ним, чтобы бросить бомбу; словом, у них нет силы ни нападать, ни защищаться. Уничтожив же летчиков неприятеля, даже малая армия победит большую, или, говоря словами автора брошюры, «зрячий карлик убьет слепого великана».

Н.Е. Попов – в полном смысле слова фанатик воздухоплавания. Временами он до того преувеличивает значение этого «нового рода войск», что трудно даже согласиться с его выводами. Так, например, он говорит: «Конница отслужила свою службу, и самолеты хоронят ее». С этим мнением вряд ли согласятся даже не кавалеристы. Правда, в последнюю Русско-японскую войну кавалерия мало принесла пользы, но нам кажется по меньшей мере рискованным упразднить ее. У японцев было мало кавалерии. Это верно, но верно также и то, что наши поражения у Ляояна и Мукдена окончились бы гораздо печальнее, если бы у наших противников была сильная кавалерия, могущая завершить бой. Наша же конница не принесла нам пользы лишь потому, что мы все время держались оборонительного образа действий. А потому глубоко не прав г-н Попов, убеждающий, что «лишь в мирное время коннице будет оставлен почет служить украшением парадов, исторических минут, приема высоких гостей, в виде воспоминания славного прошлого».

Странное впечатление в брошюре г-на Попова производит глава «Самолеты в русской армии». Обрушившись ни с того ни с сего на злосчастные сферические аэростаты (или «пузыри», как он их называет), г-н Попов переходит затем к истории постройки первых аэропланов нашими военными воздухоплавателями. Во всем изложении этой истории сквозит нескрываемое злорадство. «Гатчинские изобретения», то есть аэропланы военных воздухоплавателей в Гатчине, были так плохи, что Н.Е. Попова будто бы просили офицеры-воздухоплаватели ничего не писать по этому вопросу.

Аэропланы, как первые попытки в области отечественной авиации, конечно, были неважны, но могу смело заявить, что никогда и никто из офицеров учебного воздухоплавательного парка не просил г-на Попова молчать об их изобретениях. Недоумеваю, для чего понадобилась г-ну Попову вся эта мистификация.

Обращаясь к современному состоянию русского воздушного флота, Н.Е. Попов отмечает, что для обучения авиации у нас имеются две школы: одна – школа Отдела воздушного флота, основанная Великим князем Александром Михайловичем, и другая – военного ведомства (при офицерской воздухоплавательной школе).