Пилоты Его Величества

– Ну, Вячеслав, твоя сегодняшняя разведка настоящая сенсация! – расцеловал меня офицер – ординарец штаба армии, мой однокашник по кадетскому корпусу. И сообщил мне по секрету: – Я слышал, брат, что тебя представляют к высшей награде!

Воспитанный в коллективе (в пансионате кадетского корпуса и артиллерийского училища), я встретил эту новость довольно равнодушно, так как в нашей товарищеской среде ни честолюбие, ни карьеризм не были в почете, к тому же я тогда точно и не понимал, что значит «высшая награда».

Генерал Попов от души поблагодарил меня за добытые мною сведения о противнике и за способ их доставки. Он повел меня к начальнику штаба генералу Гутору. С ним мы все вошли в кабинет командующего армией, где нас встретил уже не Зальц, а сменивший его генерал Эверт, массивный, внушительного вида мужчина с рыжеватой окладистой бородой. Он крепко пожал мне руку и сказал:

– Ну, воздушный разведчик, поздравляю и искренне благодарю! Вы спасаете наше положение.

По-видимому, еще в ночь на 13 августа Ставка получила сведения об обстановке на правом фланге Юго-Западного фронта и одновременно результаты моей разведки 12 августа, и Верховное командование отдало распоряжение о погрузке и переброске по железной дороге из-под Варшавы 1-го корпуса на юг для предотвращения обхода правого фланга 4-й армии, предпринятого неприятелем.

Случай, произошедший со мной в бою под Красником – 12 августа, – был широко освещен в столичных газетах. Появилась даже специальная брошюрка с иллюстрацией.

ПТА (Петербургское телеграфное агентство) сообщило об этом случае за границу, и в немецкой газете «Берлинер тагеблат» появилась соответствующая заметка. А недавно, то есть сорок пять лет спустя, я получил письмо от незнакомого мне старого летчика, в котором он пишет: «Когда я в середине августа 1914 года читал в газетах о вашем подвиге, а немного позже и о бессмертном подвиге П.Н. Нестерова, я дал себе слово: «Эдгар, ты должен стать военным летчиком!»

Этот юный в то время энтузиаст, Э.И. Меос, уроженец города Тарту, окончил позже Гатчинскую авиационную школу, а в 1916 году французские школы в По и в Казо и был до конца Первой мировой войны достойным членом семьи французских героев воздуха – знаменитой эскадрильи «Аистов».

Тогда же, в августе 1914 года, заведующий авиацией Юго-Западного фронта, Великий князь Александр Михайлович, послал кубанскому наказному атаману телеграмму следующего содержания:

«Счастлив сообщить, что сыны Кубани верны традициям своих предков – они покрывают себя боевой славой не только на земле, но и в воздухе!»

В конце 1914 года меня вызвали в штаб армии, где генерал Попов в присутствии командующего и начальника штаба мне объявил:

– Приказом армиям Юго-Западного фронта от 24 ноября 1914 года за № 290, по удостоении Георгиевской кавалерской думы, учрежденной при штабе главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта, вы награждены орденом Святого великомученика и победоносца Георгия 4-й степени.

Генерал взял выписку из списка чинов, признанных достойными награждения этим орденом, и прочел:

– «20-го корпусного авиационного отряда военному летчику подъесаулу Вячеславу Ткачеву за то, что 12 августа 1914 года произвел смелую и решительную воздушную разведку в районе: Люблин – Белжице – Ополе – Юзефов– Боров – Госцерадово – Уржендов – Красник, проник в тыл и фланги неприятельского расположения и, несмотря на действительный огонь противника, повредивший жизненные части аппарата, с исключительной находчивостью, доблестным присутствием духа и беззаветным мужеством выполнил возложенную на него задачу по раскрытию сил и определению направления движения колонны противника, вовремя доставил добытые разведкой сведения первостепенной важности и тем способствовал принятию стратегических решений, приведших к одержанию решительного успеха над противником».

Командующий армией подошел ко мне, приколол на моей груди скромный, покрытый белой эмалью крестик, пожал мне руку и сказал:

– Поздравляю! Наша армия гордится, что в ее составе первый георгиевский кавалер авиации.

После событий 12 августа, когда я приезжал для доклада и для получения новых заданий в штаб армии, меня встречал мой однокашник неизменной фразой: «Ты наше «Вечернее время»[20], а генерал-квартирмейстер тотчас вел меня в кабинет командующего армией для личного доклада – такое серьезное значение придавалось теперь воздушной разведке.

Хроника

В «Новом времени» напечатано письмо известного французского летчика Пуарэ, который, не имея возможности своевременно пробраться во Францию, с согласия русского и французского правительств поступил на русскую службу и состоит в авиационном отряде при штабе одной из армий.

В период боев ему пришлось неоднократно летать на разведку. Про одну из этих воздушных разведок поделился с читателями.