Пилот штрафной эскадрильи

— Дрыхнете, а новость не знаете!

— Чего случилось?

— Женщины на аэродроме!

— Ты чего, Алексей, лишку вчера выпил?

— Я вообще не пил, — обиделся механик. — «Кукурузники» сели – У-2, а на них – летчицы. Так что соседи по аэродрому у нас появились, говорят – по ночам летать будут!

— А чего делать-то будут?

— Говорят – бомбить, — неуверенно ответил Алексей.

Воистину новость удивительная до неправдоподобия. Какой из У-2, переименованного в По-2, бомбардировщик? Скорости нет: разве 120 километров – скорость? Пе-2 на 140 садится. Вооружения нет – если и сможет поднять, так 100–150 килограммов бомб от силы. Да и сам самолет – легкий, из дерева, обтянутого перкалью, со слабым мотором. Нет, в это поверить невозможно. Связной? Да! Санитарный? Да! Учебный? Конечно! Но не бомбардировщик! Тем не менее новость заинтриговала.

Члены экипажа быстро умылись, выбрились до синевы, подшили свежие подворотнички, до зеркального блеска начистили сапоги. Каждый посмеивался над другими, но себя в порядок приводил.

Наведя последние штрихи, дружно направились на аэродром. Из других изб тоже тянулись экипажи. И как только узнали о летчицах?

На другой стороне поля и в самом деле стояли прикрытые ветками полтора десятка легких По-2.

— Гляди-ка, не соврал Лешка.

После завтрака поднялся комполка Иванов, постучал ложкой по чайнику:

— Попрошу внимания! К нам на аэродром сел легкомоторный бомбардировочный ночной женский полк. Так вот, женщин не обижать, в противном случае отдам под трибунал.

Приставать к женщинам никто не собирался, но познакомиться, поговорить – этого никто не запрещал. Однако ничего подобного в ближайшие дни не получилось. Днем летчики на Пе-2 летали, а женщины отсыпались, ночью женщины летали, а пикировщики спали. И потому женские фигуры пилоты видели лишь издалека и в сумерках – на противоположной стороне аэродрома.

И тем не менее судьба им улыбнулась. На третий день после появления летчиц на аэродроме с утра пошел мелкий занудливый дождь. Низкие тучи, казалось, цеплялись за кили самолетов.

Поодиночке и группами летчики потянулись к стоянке У-2, поскольку полетов в этот день не предвиделось. Успели познакомиться, пообщаться немного. Михаилу уж очень понравилась миниатюрная брюнетка Маруся, украинка из-под Полтавы. Она летала штурманом.

Только-только завязался разговор – сначала, как водится, о полетах, потом о родных местах и, наконец, о положении на фронтах. Всех тревожило наступление немцев.

— Бьем их, бьем, а ощущение, что их меньше не становится, — вздохнула Маруся.

Михаил уж было собрался подбодрить упавшую духом девушку, осторожно, в нейтральных выражениях намекнуть ей на грядущие изменения на фронтах и сокрушительное поражение фашистской Германии в будущем, как явилась суровая, мужиковатого вида штурман женской эскадрильи.

— Товарищи летчицы, — строгим тоном сказала она, — поскольку сегодня полетов не будет, все на занятия. Изучаем полетные карты, потом политрук эскадрильи проведет беседу о текущем моменте.

Расставаться не хотелось, но за стенами ставшей вдруг такой уютной избы шла война, и люди обязаны были выполнять приказы.

Летчицы пошли в штабную землянку, а летчики – на свою стоянку.

На следующий день немного распогодилось, и полеты возобновились. В этот день звено, в составе которого был Михаил, должно было нанести бомбовый удар по развилке дорог у Григоровского – разведка донесла о движении танков и пехоты немцев в этом районе.

В бомболюки загрузили бомбы-сотки – аж по восемь штук. Перегруз. Но «пешки» поднялись с аэродрома как обычно.

Чем больше летал Михаил на Пе-2, тем больше он влюблялся в этот самолет. Мощный, скоростной, надежный, с хорошим вооружением и бомбовой нагрузкой, привозит экипаж на свой аэродром, имея даже многочисленные пробоины.

До цели они добрались спокойно, однако там зенитное прикрытие оказалось неожиданно сильным. Немецкие «эрликоны» – 20-миллиметровые зенитные автоматические пушки – буквально исполосовали трассами небо.

Бомбили с горизонтального полета. Чтобы меньше находиться под зенитным огнем, все бомбы сбросили разом. Михаил обернулся. Внизу кучно, почти сливаясь в один, бушевали взрывы. Огонь, дым, перевернутые машины.

Только они начали делать разворот на восток, к себе, как появились две пары «мессеров». Кинулись с ходу – вероятно, их вызвали наземные части. Вот в чем немцам не откажешь – так это в том, что связь у них работала безупречно. Нужна артиллерийская помощь – связались по рации и получили, требуется авиационное прикрытие – через десять минут, а то и раньше, истребители на месте. Высокая организация. У нас нечто подобное появилось только к концу войны.

Звено летело треугольником: Михаил – слева и чуть ниже ведущего. Рожковец – правее и выше. «Мессеры» бросились из-за туч, сверху. Правда, одного не учли фашистские пилоты: солнце било им в глаза, мешая точно прицеливаться. Наверное, им очень хотелось поквитаться с «пешками» за разбомбленную колонну. «Мессеры» быстро приближались на пикировании.

— Командир, «мессеры» сверху! — крикнул Михаил. — Две пары!