Москва встретила их неприветливо. Летчиков сразу же отправили в Горьковскую область, на станцию Ситка, во 2-й ЗАП. Дороги в том направлении посвободнее оказались, но и туда добирались больше суток. А мороз крепенький, кузова грузовиков открытые – ветерком продувало до самых костей. Летчикам в меховых комбинезонах – еще ничего, а техсоставу в куцых шинелишках да телогрейках совсем плохо приходилось. Но все плохое, как, впрочем, и хорошее, когда-нибудь заканчивается.
По прибытии старший сопровождающий построил остатки полка.
Не утерпел Михаил – вытянув шею вперед, он оглядел строй. Жалкое зрелище представлял полк. Летчиков всего восемь, механиков, оружейников, техников, прибористов – десятка четыре. Фактически – эскадрилья, а не полк.
Перед строем вышел комиссар полка, незнакомый майор. Он шагнул вперед, приложил руку к шапке, приветствуя личный состав:
– Я – майор Семенов, командир второго запасного авиаполка. Отныне вы все – переменный состав, обучение – два месяца. После переподготовки, по мере укомплектования экипажей летным и техническим составом, а также самолетами, формируется полк. А дальше – по приказу штаба ВВС. Вопросы?
– На какие самолеты переучиваться будем?
– На ЛаГГ-3.
По шеренгам пронесся вздох разочарования. ЛаГГ-3 был еще довоенным высотным истребителем, а война показала, что воздушные бои шли на высоте две-три тысячи метров, иногда – четыре. На этих высотах ЛаГГ-3 значительно уступал более маневренному Ме-109, потому использовался в основном в частях ПВО, и больше как ночной перехватчик. Прямо сказать, неважный был самолет. В первую очередь – из-за слабого, ненадежного мотора и большого веса.
Майор Семенов открыл папку с бумагами, провел поименную перекличку.
– Все на месте, – удовлетворенно кивнул он. – Так, летчики, – вон в то общежитие, техсостав – вон в то желтое здание. Разойдись!
Пилоты побрели к общежитию. Все были разочарованы. Еще бы! Пересесть с Як-1 на ЛаГГ-3 – это шаг назад. Война. Хочешь не хочешь, но приказам начальства надо подчиняться. Видимо, Яков не хватало, большая часть заводов эвакуировалась с прежних мест и не возобновила пока работы.
Они шли мимо стоянок, на которых застыли новенькие ЛаГГи. С виду самолет был хорош: остроносый, с зализанным фюзеляжем.
– Кабы на него с «ишака» пересесть – было бы здорово, а с Яка – уже не в радость.
Это Лешка Самохвалов высказал общее мнение.
В этот день пилотов никто не беспокоил. Все отогрелись, выспались, поели в столовой горяченького, чего не видели уже трое суток – с того дня, как покинули расположение своего полка под Узловой.
– Парни, представляете – два месяца без боев! Отдых! Можно сказать, санаторий! – с нескрываемым восторгом высказался молоденький веснушчатый паренек. Многие ребята поддакнули ему.
Как же они ошибались! Уже со следующего дня сформировали учебную эскадрилью, собрав пилотов из других полков, и с утра до вечера – изучение материальной части. Поскольку плакатов и инструкций не было, все объясняли на пальцах, чертили мелом на доске, показывали на списанных агрегатах. К вечеру от усталости курсанты валились с ног.
– Кто-то говорил «отдых, санаторий», – уязвил говорившего Михаил.
Пилоты дружно засмеялись.
Меж тем на учебный аэродром летчики-перегонщики доставляли с авиазавода новенькие самолеты. По мере окончания учебы формировались истребительные полки и своим ходом перелетали на фронт. В декабре сорок первого года таким образом покинули второй ЗАП восемь истребительных авиаполков. В январе следующего года – немного поменьше. Морозы в январе были под тридцать градусов, а временами доходило и до сорока. Моторы подолгу не запускались, и механики мучились с ними по полдня.
И все-таки полетать удавалось. ЛаГГ был тяжеловат после Яка, высокий гаргрот за кабиной пилота ограничивал задний обзор. А для истребителя иметь хороший круговой обзор – жизненно необходимо. Не увидишь вовремя «мессера» – пиши пропало, и хорошо еще, если повезет: выпрыгнешь с парашютом.
После Яка осваивать ЛаГГ было просто. Управление похоже, только на малых и средних высотах – вялое, время выполнения виража – большое, скороподъемность неважная. Тем не менее положенное количество часов налетали – и с инструктором, и самостоятельно. Только ведь учебные полеты – это еще не реальный воздушный бой.
Чем ближе подходил выпуск, тем больше волновался Михаил. Он старался скрывать собственное волнение, но у других пилотов наблюдал такое же состояние.
На Яке Михаил чувствовал себя в бою с «мессерами» уверенно, на равных. Исход боя – победа или поражение – зависели в основном от опыта летчика, его умения управлять истребителем, используя до конца потенциал боевой машины. Конечно, если при этом он не пренебрегал еще и правильной тактикой воздушного боя, умением быстро определить слабые стороны врага.