Пилот ракетоносца

– У нас осень, – пожала плечами продавщица. – Днем нормально, градусов восемнадцать-двадцать по Цельсию, а вот ночью температура опускается до шести-восьми.

– Дожди?

– Не на нашей широте, но куртку или пиджак купить просто необходимо…

В результате Эрик купил темно-синие, но разных оттенков джинсы и рубашку с пуговицами, черный трикотажный свитерок, черную же кожаную куртку – «У нас здесь разводят коров, знаете ли», – и темно-коричневые ботинки с высокими берцами.

– А вы красивый, – сказала девушка, когда, переодевшись, Эрик вышел из примерочной.

«Я красивый?» – удивился он и посмотрел на себя в зеркало.

С этой точки зрения Эрик себя никогда не рассматривал, но сейчас, когда об этом сказала продавщица, увидел, что кое-какая правда в ее словах, вероятно, имеется, и это объясняет некоторые моменты его общения с женщинами, на которые раньше он не обращал внимания.

– Спасибо на добром слове, – сказал он вслух и улыбнулся.

Из зазеркалья на него смотрел молодой мужчина – не мальчик и даже не юноша, как ни странно, а именно мужчина, – высокий (метр девяносто, как-никак), широкоплечий и по-спортивному поджарый. Не зная его истории, никогда не скажешь, что ему едва исполнилось шестнадцать лет. Этому темно-русому и темноглазому парню с правильными чертами лица могло быть, пожалуй, лет девятнадцать-двадцать. Особенно сейчас, когда на лице пробилась недвусмысленная щетина.

– Так спешил, что забыл побриться, – виновато улыбнулся он девушке. – Извините.

– И не брейтесь! – безапелляционно заявила она в ответ. – Двухдневная небритость вам очень пойдет.

Так Эрик узнал о себе кое-что новое. Внешность интересовала его до сих пор с чисто прагматической точки зрения. Высокий рост и крепкое телосложение были важны в спорте и в драке, недетское лицо позволяло скрывать свой истинный возраст. Но сейчас он задумался о том, что если действительно красив на вкус этой незнакомой девушки, у него появляется некоторый шанс завести себе подружку. На носителе служит довольно много женщин, и если не командир его собственного экипажа, то возможно, какой-нибудь другой офицер или младший чин… Почему бы и нет?

Рассуждая мысленно на тему «попробовать или нет» и как это сделать, если все-таки «да», Эрик неожиданно вспомнил о своей недавней встрече с Анной Монк, даже покраснел со стыда, представив, что она могла о нем подумать…

* * *

Отель оказался именно таким, каким его представлял рекламный проспект. Тихая улица, обсаженная какими-то деревьями. Небольшой трехэтажный особняк, окруженный со всех сторон старинными зданиями. Вежливый портье и чистая удобная комната с собственным санузлом. Эрик осмотрелся. Все это было круче, чем его каюта на «Пакс Романа», а ведь ничего лучше – до назначения на корабль-матку – он не видел. Жизнь явно налаживалась, но, наученный горьким опытом, спешить с выводами Эрик не стал. Бросил сумку с вещами рядом с широкой двуспальной кроватью – на такой кровати он тоже никогда не спал, – взглянул на себя в зеркало, пожал плечами и, надев темные очки, пошел осматривать город.

Левый берег – это не столько география, сколько история. Район застраивался на протяжении целого столетия, причем первые дома были построены здесь около четырехсот лет назад, а последние – до вступления в силу моратория на застройку исторических кварталов, – между 2215 и 2234 годами. Тогда были выстроены здания Национальной галереи, Библиотеки, Исторического музея и Музея древностей, образовавшие единый музейный комплекс, названный Новым. Дело в том, что когда в самом конце Второй Колониальной Войны возникла опасность бомбардировки Старой Земли, хранители все еще остающихся на планете художественных и исторических ценностей спешно вывезли свои сокровища кто куда мог. Тогда на Фронтир попали не только собрания из музеев Техаса, но и сокровища Кливлендского музея искусств, Художественного музея и Научного центра Орландо и нескольких других музеев, библиотек и архивов Соединенных Штатов Америки и Мексики. Вот для этих собраний и были выстроены новые музеи. Однако с тех пор Левый берег – или Старые кварталы, как еще называли этот район, – никогда не перестраивался. Не строили здесь и новых зданий, если не считать, конечно, двенадцатиэтажный подземный город, находившийся как раз под фундаментами старых домов. Там, внизу, располагались транспортные магистрали, туннели кабельных линий, трубопроводы, склады и разнообразная машинерия, а также многочисленные магазины и офисы, рекреационные зоны с ресторанами и кафе, театры, спортивные комплексы и ночные клубы, в один из которых Эрик несколько позже – возможно, и в самом деле ночью – собирался пойти.