Пилот особого назначения

Партнеры Прерыватели ягну тоже не могли этого. Нарушить законы мироздания дано лишь Единому Повелевающему Информаторию Вселенной. Почти всё могли Предтечи. Партнерам Прерывателям было дано лишь кое-что.

Они не пытались закрыть всю сферу системы Альцион контролирующими полями — слишком затратно и незачем. Но они закрыли планету в оптическом, гравитационном и радиодиапазонах. И они поставили узконаправленный гиперболоид…

Когда «Левиафан» скользнул по X-матрице…

Когда X-двигатели сотворили чудо…

Под матерыми базальтами Инды, изрытыми позитронными бурами Больших Пожирателей, сотворилось иное, злое чудо.

Транслюксоген — совсем немного, всего четыре килотонны — брызнул под адским давлением из танков по периметру экваториального канала. Электромагнитные катушки ожили и благодарно приняли ток. Трансвещество, полученное при температурах и давлении ударного фронта сверхновой, забурлило, вспенилось и понеслось по контуру циркуляции, всё ускоряясь.

Когда скорость обращения достигла околосветовых показателей, блокиратор гиперболоида — квадрат тормозных стержней километровой площади — поднялся из активной принимающей зоны, окруженной миллионом тонн эсмеральдита. Заработал пионный реактор, подавая ток на контур, где в мгновение образовалась направленная виртуальная масса, равная массе планеты, и зеркало мазнуло по туманному небу невидимым колдовским конусом.

Грандиозная энергия разогнанного транслюксогена была сконцентрирована гиперболоидом и выплеснулась на миллиарды километров, далеко за пределы притяжения Альциона.

А там…

В X-матрице, складчатой по природе, поднялась суперскладка — гребень, который торчал среди единообразия фрактала, как указательный палец над кулаком.

Бесконечные минуты шла сия дробноразмерная волна через ады X-матрицы…

«Левиафану» не повезло столкнуться с системой пассивной безопасности стоянки ягну.

Рейдер, по сути не летящий, а падающий в подпространство, меж его складок, напоролся на асимметричную стену, невозможную в природе фрактала. И он рикошетом вылетел из X-матрицы.

Дьюары X-движения не выдержали нагрузки, которая скачком превысила допустимые нормы на порядок. Корабль кувырком вышел в обычную эвклидовость. Члены экипажа, от капитана до механика, вдруг превратились в безвольных амеб, которые видели, как их судно несет прямиком в атмосферу неведомой, зловещей планеты, и не могли пошевелить даже пальцем ради своего спасения.

По отсекам метался лишь одинокий инженер Степан Павлович Приходько, не понимавший, что случилось: с двигателями, кораблем, экипажем, X-матрицей, непостижимой и незыблемой.

Он пинками загнал мычащих коллег в бронированную цитадель центрального отсека и заблокировал переборочные ворота снаружи. Сам же припустил в двигательный, бороться за живучесть, пытаться реанимировать хоть что-то, что на этом несчастном корабле еще могло работать…

* * *

Практическая астрография не радовала. Совсем не радовала. Я стоял в полном одиночестве над стационарным планшетом, так и этак вертя голограмму системы Альцион. Планшет жил в «ученой» выгородке Склада № 5, на Грозном.

Эскадрилья Особого Назначения сидела (а также лежала, слонялась и разлагалась) в расположении Тринадцатого Сектора Новогеоргиевского космодрома. Вовсе не потому, что «мы к земле прикованы туманом», как поется в древней песне. С тех пор, как те ноты легли на бумагу, минули века, и для флуггеров нет нелетной погоды — по крайней мере, если мы говорим не об атмосфере газовых гигантов. А вот нелетное состояние очень даже есть.

Нас, всю эскадрилью, будто обухом по голове хватили, когда барраж из четырех разведывательных зондов сообщил: «Левиафан» в расчетной дельта-зоне не появился.

Следовательно, мы остались без Главного Начальника. Хотелось надеяться, что временно — однако с надеждой выходило не очень. Лично у меня уж точно.

Два вопроса, связанных с воинской практикой, встали как… м-м-м… в общем, крепко встали, как зверь, на двенадцать часов!

Первое: как воевать будем? Нам даже никто приказа отдать не мог, ведь официально мы не только никому не подчинялись, мы даже не существовали.

Второе следовало из первого: что будет с нами? Ну вот так, по-простому? Пока нас прикрывала могучая тень товарища Иванова, мы были секретными пилотами особого назначения, такими таинственными, что даже ГАБ не смело чирикнуть: кто это оккупировал родной Сектор 13 и здрасьте не говорит?!

А теперь? Куда нас всех без отца-командира, учитывая ой какие непростые биографии?!

«И понесло же тебя, товарищ Иванов, к черту на рога, — думал я. — Самурай, блин, монополь Дирака тебе в пульсар…»

Я ворочал голограмму с боку на бок. Вот Альцион. Ладонь на себя, пальцы в стороны — увеличение и приближение. Голубой гигант.

Щелчок, возле картинки возникла сопроводительная цифирь. Класс В9 III — ничего особенного. Вот Береника, с которой мы недавно столь удачно слиняли. Еще пять ледышек на дальних, очень дальних орбитах — бесполезные скопления льда и пыли, вроде нашего Плутона. Не планеты — недоразумение.