Пилот на войне

Километровая акула на голубом фоне планеты. Его хорошо видно в телеметрии. При максимальном приближении можно разглядеть даже фактуру брони. Что такое тысяча километров для хорошей оптики?

«С верхней полусферы норовит зайти, дерьмо кошачье! — подумал Лео. — Это хорошо».

Хорошо, потому что его четырехорудийная башня как раз на спине «Лотарингии».

— Упреждение сто двадцать, — доложил расчет наводчик. — Дистанция тысяча пятьдесят восемь, семьдесят!

— Фугасными!

— Есть фугасными.

Лео спиной почувствовал вибрацию элеваторного короба. Четыре снаряда только что поступили из крюйт-камеры в замки.

Голограмма прицеливания. Силуэт мишени. Расчет местоположения в точке контакта.

— Огонь!

Бинарная смесь взорвалась, вышибая снаряды. Гулкий удар прокатился по всему организму, порождая волны мурашек на коже.

Он мог бы справиться один, со своего пульта. Слава Богу, парсер в строю! Но с товарищами гораздо надежнее и гораздо быстрее. Их пятеро. Два комендора на каждый двухорудийный сегмент. Наводчик. Оператор элеватора. И он, командир.

Коллег не видно. Элеваторщик, ясное дело, сидит в глубине артиллерийского трюма. А комендоры и наводчики — каждый в отдельной бронесфере, закованные в скафандр «Гранит». Иначе нельзя.

Двухслойная полутораметровая защита башни с прослойкой из «умного» пластика не спасет от снаряда. И тогда, без индивидуальной брони, им всем коллективная крышка. Впрочем, и это не окончательная страховка…

— Есть попадание! — радостно доложил наводчик. — Носовая оконечность!

— Дистанция?! — Теперь очередь командира проявлять показную нервозность.

В самом деле, попадание он и сам видит, а стрелять надо еще и еще.

— Девятьсот двадцать, двадцать.

Надо же, как хорошо сблизились!

— Бронебойные!

Многогранник башни с наплывами артустановок по бокам ворочается вслед цели. Солнце отбрасывает длинную тень на борт корабля. Пушки поднимаются. И…

Стороннему наблюдателю лучше не смотреть.

Ослепительная счетверенная вспышка!

Повторенная четырьмя соплами откатников!

В космос уносятся двенадцать тонн стали, поглощая тридцать километров ежесекундно! Максимальная мощность, максимальная скорость! Сейчас не до миндальничания, как при работе по наземным целым, когда необходимо укрощать порыв снарядный!

Вдали тусклые вспышки — это заработали маршевые двигатели снарядов. В пустоту улетают отработанные поддоны с чеканными надписями «Semper fidelis».

— Лео! — Внезапный вопль трансляции отвлек от прицела.

— Что?! — Индикатор седьмого канала пульсирует красным. Цитадель ПКО на связи.

— Чертовы «Фраваши»! К вам торпеда! Перехват не успеваю, прогноз: шесть секунд!

«Знать бы откуда, — пронеслась бессильная мысль. — И ведь активная защита выработана подчистую…»

Если знать направление, теоретически можно успеть развернуть ложемент с двухдюймовой бронеспинкой. Всё лучше…

Пять… четыре… три… две… ну же!.. Неужели мимо?!

Сотрясение.

Вспышка.

Удар: затылок о подголовник!

Голова мотается в сфере шлема. Что это? Крепление страховочного ремня. Вырвано с корнем.

Пульт. Искры. В правой части клавиатуры вмятина. Как раз по размеру налобника. Голограмма прицеливания. Дрожит и дергается. Или это с глазами непорядок?

Только не прицел. Только не прицел. Только не прицел. Что это на губах? Соленое. Кровь. Что это застит глаза? Тоже кровь.

Умница «Гранит» вытирает губкой.

Жив?

Жив.

Укол в шею.

Скафандр колет стимуляторы.

Пусть. Теперь не важно. Теперь химия не повредит.

Точно жив.

Верхняя часть бронеколпака сорвана. Прямо по линии сварки. Вот она, болтается у переборки. Всё правильно, дейнекс-камера сюда не добивает и не должна добивать, нет гравитации.

В подволоке звездчатый пролом, который на глазах затягивает пена расширяющегося «умного пластика». Материал помнит свой изначальный объем и старается его восстановить. герметизируя отсек. В дыру видны звезды. Красиво.

Внутренняя обшивка висит черными хлопьями. И это правильно. Это же пирофаг.

Жив.

Взгляд вокруг, благо теперь все видно без электронного посредства.

Удар пришелся справа и сверху. Волна по касательной сорвала крышку с его сферы.

Цитаделей первого комендора и наводчика больше не существует. Раскуроченный тоннель темнеет жерлом опаленного металла. Наводчик… Бедняга Петер. Надо понимать, что это его рука только что кувыркалась в проломе?

Гнездо комендора изорвано, форма теперь только угадывается.

Вслед за рукой проплыла голова в шлеме.

Кусок позвоночника белеет за нашейным сегментом. Замерзшая кровь.

Внезапно Лео включается. Заработал стимулятор. По телу хлещет волна заимствованной бодрости и злости. Ну, с-с-суки!

Интегрированная в ложемент выносная консоль управления в строю… Частично. Очень частично. Но прицел работает, хоть голограмма и подернулась рябью, дрожит и выделывает несолидные па.

Короб элеватора?

Порублен осколками, но цел.

— Комендор! На связь! — Вторая цитадель полностью цела, но кто знает?..

— Здесь… я… здесь. — Дитмар Кауц сопит в микрофон, ему нехорошо, но он жив.

— Отставить «здесь»! У меня поворотник не опрашивается, треть пульта — к чертям!

Молчание. Вестибулярный аппарат подсказывает, что башня пришла в движение.