Пилот мечты

Вышли в расчетную точку. Включаем СР-сканер. Наличие хризолина отображается оттенками желтого и зеленого цветов, где густой зеленый — максимальная концентрация сырья, яркий желтый — минимальная.

Увидел на астероиде зеленое поле — лети туда.

Сегодня у меня удачный день. Бортаппаратура засекла в квадрате поиска сразу три каменюки с залежами хризолина, да так удачно и компактно расположенные, что просто сказка.

Оживает один из каналов «борт-борт», кому-то скучно и не терпится почесать языком.

— Прием, Румянцев! Хороший урожай соберешь сегодня! Мои поздравления.

— Спасибо, Блацкович! Похоже, да, повезло.

— Везение, Румянцев — это плод упорной работы. Куй бабло — заслужил!

— Удачи!

— Симметрично. Не зевай там.

Нас двенадцать человек, раскиданных волей начальства по миллионам кубических километров пустоты. Каждому нарезан персональный сектор, чтобы здоровая конкуренция не превращалась в конкуренцию нездоровую.

Никакого космического братства здесь нет. Есть кучка индивидуумов, озабоченных своим личным благополучием. Мы — наемники, которые страшно завидуют друг другу. По идее должны бы завидовать.

На деле — все не так печально. Мы отлично понимаем, что плаваем в одном тазу, донельзя дырявом, отсюда дружеские шуточки, поздравления и так далее. А вот что бы началось, если бы нам не нарезали персональные сектора поиска с четкими границами! Жутко представить.

Мы с тем же Блацковичем запросто могли бы вцепиться друг другу в глотки по прилету: это был мой астероид! Нет, мой астероид! И хорошо еще, если дома! А если прямо здесь, в космосе?

Между тем автопилот донес флуггер до нужного астероида, пора переходить на ручное управление.

Астероид из здешнего скопления — предмет крайне беспокойный. Он крутится и кувыркается настолько лихо, что в девяти случаях из десяти о посадке можно и не мечтать. Любая неровность поверхности при таком ускорении вскроет на раз-два брюхо линкора и не заметит. Что уж говорить о флуггере?

Слава богу, приземляться не надо. АДС, автоматические добывающие станции, оснащены собственными двигателями, мощности которых как раз хватает для самостоятельной посадки и старта, благо ускорение свободного падения на астероиде совсем смешное.

К двигателям прилагаются восемь длиннейших посадочных штанг-амортизаторов, раскрывающихся на манер паучьих лап. Они встречают поверхность астероида, компенсируя ударную нагрузку, что уберегает ценное оборудование от повреждений.

Задумано отлично, но гладко оно только на бумаге, как водится.

Пилот должен привести флуггер в квадрат сброса, выровнять расхождение скоростей до десяти метров в секунду максимум и удерживать его, пока АДС не уйдет на посадку.

Дело сильно осложняется износом матчасти. Штатно АДС выполняет приземление с высоты в километр, но это, как говорят на Большом Муроме, «таким бы ротком, да медку хлебнуть». Всё настолько раздолбанное, что зависать надо на высоте двести метров, иначе никаких гарантий.

На «Горыныче» легко, вообще не фокус. Но двести метров для старенькой «Кассиопеи», которая больше «Горыныча» в три раза и тяжелее в десять… Двести метров зависания для «Кассиопеи» — это, считай, практически приземление. На астероиде приземление запросто приравнивается к столкновению, а это катастрофа — окончательный и бесповоротный оверкиль.

Мастера своего дела проводят сброс АДСки за десять-двенадцать секунд. У меня выходит, в самом лучшем случае, за тридцать.

Вот оно, зеленое поле! Парсер — умница, выбрал относительно ровный участок астероида, никаких бритвенных пиков, хорошая, словом, площадка. Я бросаю последний взгляд на консоль с экраном СР-сканера и вывожу изображение на панораму кабины.

До цели десять. Скорость у меня приличная, так что я отрабатываю тормозными дюзами: три импульса, по убывающей — длинный, средний, короткий. Черт, все равно быстро! Еще короткий. И еще. Неповоротливая это калоша! Да и дюзы сильно горелые.

Дистанция два. Я начинаю постепенно задирать нос флуггера, готовлю выравнивание по тангажу. Дистанция один. Еще один импульс на тормозные. Тангаж двадцать градусов.

Вырубаю связь. Не дай бог, сейчас кто-нибудь раззвонится!

Скорость почти ноль. Дистанция семь сотен. Шесть. Астероид скрывается под брюхом «Кассиопеи». Ландшафтный радар дает колебания в створе пяти градусов.

Пятьсот. Четыреста. Импульс на верхние маневровые. Высота проседает до двухсот относительно геоида и медленно понижается.

Голосовая связь с парсером.

— Команда. Сброс груза по первому грузовому модулю, доложить готовность.

— Есть готовность. АДС-1 активирована.

— Сброс через пять, четыре, три, два, ноль.

— Есть сброс. Фиксирую штатный выход груза… — короткая пауза. — АДС-1 на поверхности!

Флуггер заволакивает туча пыли, поднятая с астероида посадочными движками буровой вышки. На экране панорамы загорается метка: «АДС-1» с индикаторными полосами. Слава богу — зелеными!

— АДС-1 в штатном режиме, готова приступить к работе, — докладывает парсер.

И опять: слава богу! И ф-фу-у-ух-х!