Пилот мечты

Причем ее глаза — удивительные, кстати, глазищи — были наполнены таким искренним обожанием, что я невольно зарделся и мгновенно поверил во все, что она мне наговорила.

Однако обстановка к соплям в сахаре не располагала. Я попрощался, пожелал скорейшего выздоровления и поспешил на палубу. Там меня снова отловили, на этот раз не кто-нибудь, а сам кап-раз Бехзад Кавос — командир корабля, и один из комэсков тамошней палубной авиадивизии Бахман Салехи. (Да-да, у клонов основное соединение палубной авиации называется «дивизией», а не «крылом», как у нас).

Они сказали, что мне нужно торопиться, так как с «Трех Святителей» о моей судьбе справлялись уже раз сто. Чтобы я точно не опоздал, они в две глотки пели осанну моему героизму еще минут десять, после чего я наконец улетел.

На родном авианосце нас встречали.

Яхнина встречали врачи.

А меня встречал наряд охраны, отобравший табельное оружие, нацепивший на мои запястья стальные браслеты и законопативший меня прямиком в карцер.

Таким вот инцидентом закончился для меня Наотарский инцидент, простите за неудачный каламбур.

Глава 6 ПРЕСТУПНАЯ ДОБРОДЕТЕЛЬ

Май 2621 г.

Военная тюрьма, остров Котлин

Солнечная система, планета Земля

Рапира — Кресту: Первый этап операции «Черная Ночь» завершен. Ведем агента Куницу.

Крест — Рапире: Ведение прекратить. Перевести агента Куницу в автономный режим. Осуществлять лишь информационный контроль.

* * *

Да, друзья мои. Пока весь экспедиционный флот «Наотар» возвращался домой, я сидел в карцере на «Трех Святителях».

Меня навестил Валентин Макарович Тоцкий — руководитель полетов «Трех Святителей» — и стальным голосом сообщил, что я преступник, дезертир и дурак.

— Румянцев, тебе предъявлено официальное обвинение: ты нарушил приказ, подверг риску жизнь комэска. Пока тебя ждали, авианосцу пришлось отражать налет гребешков. К счастью, обошлось без жертв, но потери в матчасти серьезные, и все по твоей милости. О том, что ты совершил посадку на борту корабля недружественного государства, я вообще молчу.

— Недружественного?! — изумился я. — Мы же Конкордии помогаем, она наш союзник!

— Мы ей помогаем, это верно. А вот то, что Конкордия наш союзник — нигде не написано. Она ведь не входит в Объединенные Нации, забыл?

— Но как же так! — искренне возмущался я. — Я человека спасал! Собрата по Великорасе! Ну пусть даже сестру… Руководствуясь прямым распоряжением товарища Яхнина!

— А головой подумать?! Яхнин ранен, контужен, ничего не соображает! А ты? Тебе и так трибунал светит! А если бы комэск в кабине окочурился? Вообрази! Союзника спас, а своего командира на смерть обрек!

Тоцкий при всем диалоге не поднимал глаз от палубы и выглядел смущенно. Он, конечно, виду не подавал, то есть старался не подавать, но что-то его грызло с такой силой, что этот бывалый офицер разве только не краснел.

— Короче так, Румянцев. Повторяю: обвинение официальное, рапорт ушел, тебя ждет следствие. Пока будешь содержаться под стражей.

Сказал и ушел.

Следующие три дня я видел только миску с едой раз в день и ни одного человеческого лица.

Зато выспался. И то хорошо.

* * *

На Земле меня определили в Котлинскую военную тюрьму.

Разбирательство было недолгим.

Еще четыре дня, и ваш неумелый рассказчик предстал перед судом военного трибунала. Вдумайтесь: военного трибунала!

Тройка судей, секретарь, два конвоира и я. Вот и весь суд.

Процедура была короткой, как лето на Новой Земле, и заняла хорошо если полчаса. Судьи явно скучали и торопились сплавить меня куда подальше, чтобы заняться, наконец, серьезными делами.

Тем не менее лица все трое сделали строгие, чтобы я прочувствовал.

А я? Я ничего не прочувствовал. По крайней мере тогда. Я пребывал в состоянии грогги, словно боксер, ищущий пятый угол после хорошего крюка в челюсть. Не мог я, физически не мог поверить в реальность происходящего!

Мир вокруг казался куском какого-то идиотического синема, да еще и плохо снятого к тому же. Все в тумане, сценарий написан дебилом, диалоги надуманные, персонажи картонные.

Тем не менее приходилось признать, что эти дурацкие марионетки решают судьбу живого человека, мою судьбу! Вовсе не картонную.

— Кадет Румянцев, встать.

Я встал.

— Итак. По факту совершенных вами должностных преступлений, вам было предъявлено официальное обвинение. Проведено тщательное расследование и вынесен приговор. Прежде чем я его зачту, мы должны убедиться, что вы понимаете суть предъявленных обвинений. Вам их напомнить?

— Не нужно.

— Хорошо. Далее. Вы признаете себя виновным по пунктам обвинения?

— Нет. Если вы о посадке на авианосец «Римуш»…

— Достаточно. Вы не признаете.

— А это что-то изменит?

— В вашем случае — нет.

— Тогда какой смысл? Я ни в чем не виновен, более того, я хочу высказаться и опротестовать…