Пилот-девица

Деревня от пастбища далеко, сориентироваться и добежать до своих баранов никто не успеет. На лугу кроме пастухов никого нет, а пастухов вырубили парализаторы. Еще вопрос, поднимутся ли они когда-нибудь на ноги, ведь человек не баран, которому от парализатора ничего страшного не делается, психика у человека посложнее. Могут на больничку отправиться, а то и умереть от какого-нибудь микроинсульта. Впрочем, потеря для человечества небольшая, считал убежденный социал-дарвинист Свен.

Поблизости — ни одной живой души. Ну, может, в роще исполинских дубов какая-нибудь баба собирает в лукошко грибы. Ну даже пусть две бабы, четыре. И что? Вряд ли они прибегут с дубинами трапперов от стада отгонять!

Все три багги отъехали от флуггеров, забравшись в самую гущу полегшего стада. Выскочившие из них трапперы принялись, кряхтя и ругаясь, грузить в машины бараньи туши.

— Еще раз всем повторяю, — строго сказал в рацию Свен, который остался дежурить на борту «Малаги», — берем только ягнят и баранов, мужиков. Овцы, в смысле бабы — они невкусные. Смысла с ними возиться нет.

— А как их друг от друга отличишь? — осведомился подручный Тото по имени Крепыш Гручо. Он родился и вырос на отдаленной орбитальной станции, где даже микробы были наперечет, а детвора никогда не видела живых зверей крупнее морской свинки.

— Ты что, совсем дурак, Гручо?

Все заржали.

— Чего это баб, в смысле овец, не брать? — спросил парижанин Пьер. — Жалко бросать их тут! А если место останется?

— Ну если место останется, возьмем, — пожал плечами Свен.

Он знал по прежнему опыту, что его не шибко спортивные, отягощенные многочисленными дурными привычками компаньоны уже через двадцать минут, вдоволь наработавшись на погрузке туш немалого веса, запросятся домой к мамочке. Так что дай им бог хотя бы всех ягнят собрать, крутанам…

С первых же секунд приземления флуггеров за трапперами пристально следили пять пар внимательных недобрых глаз.

В густых кронах дубов, растущих в излучине реки Красная, были оборудованы гнезда для снайперов-«кукушек».

Двое «кукушек» — Ветеран и местный селянин Илья Беличья Гроза — и впрямь были отменными стрелками, опытными охотниками, бьющими соболя в глаз.

Остальные стрелки уже второе лето ходили у Ильи в учениках, а случалось даже, били дичь в местах, кишмя кишащих зверьем. Да, им никогда не доводилось бывать в серьезных передрягах — как Ветерану. Но всё-таки эти подмастерья стрелкового дела были хоть чем-то на прискорбном фоне прочих деревенских пацифистов.

Дело в том, что огнебойную охоту в деревне Красноселье не больно жаловали. Занимались в основном разведением скотины, а если что и промышляли регулярно, то двухметровых осетров ниже по течению реки. Бить кабанов с косулями из огнестрела считалось занятием неправильным, недобрым. А вдруг матушка Земля и батюшка Лес обидятся на такую жадность? Обидятся — и ка-ак взыщут!

Однако горечь и досада от последних трапперских налетов, ополовинивших деревенское стадо, были такими сильными, что заставили сельских парней взяться за контрабандные карабины и пойти в ученики к ворчливому, нелюдимому Илье.

Каждый стрелок-«кукушка» располагал карабином-полуавтоматом «Соболь-4», рацией, безбликовым биноклем и десятью загодя снаряженными обоймами.

А Ветеран и Илья Беличья Гроза сверх того имели московитские лазерные дальномеры «Френель». Эти устройства были нужны, чтобы, как объяснял Ветеран, «измерить расстояние до важнейших целей с точностью до метра».

«Важнейшими целями» смекалистый Ветеран назначил автоматчиков, охраняющих флуггеры.

Их требовалось снять в первую очередь, чтобы ватага Воеводы, сидящая в камышах (Ветеран именовал ее мудрено, «группой захвата и удержания взлетно-посадочной полосы»), могла без фатальных потерь пробежать стометровку по открытой местности между зарослями и трапперскими флуггерами.

Ветеран снял расстояние до обоих часовых, вальяжно растянувшихся на песочке у носовой стойки шасси «Кассиопеи», и переслал информацию по рации Ратиславу, снайперу, что обосновался в соседнем гнезде.

По уговору, в это же время Илья Беличья Гроза должен был замерить дистанцию до автоматчиков возле «Малаги».

Илья, хоть и был из местных и никогда не покидал родной деревни, с заданием справился играючи. Но вот беда — доложиться по рации забыл.

Ветеран вызвал Илью и встревоженным полушепотом спросил:

— Ну что там у тебя, брат? Готов стрелять?

— Да отчего ж не стрелять-то? — искренне удивился Илья. — Условились же об том!

— А чего молчишь тогда? Ведь я просил!

— Да запамятовал я, не серчай, — извинительно пробасил Илья.

Ветеран вздохнул. Ну что с них взять? В армии никто не служил. Понятия о дисциплине имеют самые приблизительные. Хотя стараются, ничего не скажешь.

— Ну ты хоть не запамятовал расстояние в прицел ввести? — осведомился он на всякий случай у Ильи.

— Обижаешь. Грамоте ученый, цифры разбираю… Ввел!

— Хорошо, — Ветеран прижал на рации кнопку общего вызова и сказал уже совсем по-военному четко:

— Внимание всем. На счет «три» стреляем. Р-раз… Два… Три!