Пилот-девица

– Зато я знаю, – воздев палец к потолку, провозгласил – несколько громче, чем это предполагали обстоятельства – уже вдатый дядя Толя. – Знаю! Это – пипец! Уж поверьте мне на слово, милые друзья, я их повидал немало.

– И где, хотелось бы знать, вы их повидали? – сержант Бабур бросил на дядю Толю жгучий ревнивый взгляд. Ему не понравилось, что кто-то выставлял себя более опытным, чем он, в присутствии дам.

– Ну... Скажу обтекаемо: на Вентусе.

– А что вы делали на Вентусе? Ведь, насколько мне известно, гражданскому населению туда летать запрещено.

– Бабочек ловил. Охренительно ценных. И там, когда скакал с сачком... разного навидался.

Василиса уже поняла, что биография дяди Толи – что-то вроде мешка деда Мороза, в который дядя Толя время от времени запускает руку, чтобы извлечь на свет очередную подходящую к случаю (а то и не очень подходящую) диковину-воспоминание.

– Ладно, растолкую для невежд, – снизошел до объяснений дядя Толя, приобнимая сержанта Бабура за плечи. – Вот у тебя, сержант, сейчас нет связи. А нет связи почему? Потому что спутники связи не функционируют. А почему они не функционируют? Потому что кто-то их к едреней фене посшибал! А как этот загадочный "кто-то" мог их посшибать, если их защищают ваши корабли? Ответ: "кто-то" их подорвал после того, как уничтожил все корабли, которые защищали эти спутники связи! И этот "кто-то", я думаю, не кто иной, как джипсы-расчески... Тебе, братка, наверное, трудно поверить в то, что эти расчески могут уничтожать ваши истребители, которые такие дорогие и могучие... А я тебе как пилот скажу: расчесочки – это кошмар и тихий ужас, вот что это такое! Будь я пилотом-истребителем, я бы гордился, если бы одного такого не то что даже сбил, а просто поцарапал! Вот так-то, сержант.

– Спутники спутниками, но горизонтально моя рация должна хоть до кого-то доставать. – Судя по выражению лица Бабура, который, как и большинство клонов, совершенно не умел скрывать свои эмоции, на душе у сержанта воцарилась безлунная ночь. – Должна. Но никто не отвечает...

Рядовой Кумар, посланный сержантом на разведку, доложил, что никаких признаков присутствия егерей в поле больше не наблюдается. Там безраздельно хозяйничают четыре прожорливых комбайна. Но зато – и в этом рядовой Кумар видел хороший признак – в воздухе чисто. Гребешки будто попрятались. Только на западе, над Ритой, алеет зарево и время от времени что-то пролетает.

– Будем ждать, – постановил сержант Бабур и отправился на чердак, к пулемету.

Когда в кабинет директора ввалился оборванный, полуобгорелый человечек с запекшимися кровоподтеками на лбу, все вскочили со своих мест – так много ужаса и горя было в этой лилипутской фигуре. Да, то был именно лилипут, карлик – ростом хорошо если метр двадцать.

– Люди! Помощь! Срочно! Там! Биозавод!

– Что?! Что Биозавод?

– Чудовища! Проклятые чудовища! Вентиль! Его закрыть! Срочно! Чудовища везде!

– Ты не части... Не части! – попросил человечка дядя Толя.

Чтобы не быть голословным, он протянул вошедшему стакан, на дне которого плескалась анисовая водка (пилот был по-прежнему одержим идеей кого-нибудь напоить, ну хотя бы ритуально).

Как ни странно, человечек принял стакан.

Опрокинул его в рот.

Выдохнул анисовым жаром.

Помолчал несколько секунд.

И заговорил – куда более спокойным и уравновешенным тоном.

– Друзья! Там – несчастье. Там – беда. На Биозаводе. Чудовища все испортили. Из-за них утечка. Несущей. Жидкости.

Дядя Толя налил коротышке еще. Тот вновь не стал отказываться. И, выдохнув, продолжил:

– Если не остановить утечку, дети погибнут.

– Разве там есть дети? – удивилась Василиса. – Я думала, всех эвакуировали!

– Эвакуировали только ясли и детсад, – пояснила учительница химии Пакиза. – А эмбрионы... их он и называет детьми... эмбрионы остались!

– А где они остались? – настороженно спросила Василиса.

За все время, проведенное в Педагогическом комбинате, она так и не осознала до конца самое главное: в Прибежище Душ занимаются производством людей от зиготы до младенца. А не просто каким-то там "воспитанием" от младенческого возраста до старшего школьного. Что, конечно, не делало чести ее познавательным способностям.

– Они остались... ну... в матках! Конечно там!

– Да-да, в матках! Из-за чудовищ ток несущей жидкости нарушен! Дети голодают! Дети задыхаются! Вы должны сделать что-нибудь! Иначе все они погибнут! Или того хуже: родятся уродами! – на лице человечка воцарилось выражение неподдельной муки.

Даже дяде Толе, в целом равнодушному почти ко всему, что происходило вокруг, стало ясно: человек живет интересами своего дела, а не какими-то там деньгами или, допустим, карьерой. Таких людей дядя Толя искренне уважал.

– Погодите... А вы кто, собственно, такой? – поинтересовался пилот; вполне, впрочем, дружелюбно.