Пикник (сборник)

— Максимум три дня.

— Я изведусь.

— Ну, это ты так говоришь, чтоб мне польстить. А уеду — и думать обо мне позабудешь. Кстати, тебе не помешает от меня отдохнуть. Все может надоесть, даже любовь.

— Только не с тобой. Теперь будет скучища смертная.

Скука — это не так уж плохо, с насмешкой заявила она.

Это как голод. Потом начинаешь есть с аппетитом. Даже со страстью.

Но странное дело: она уехала, а он совсем не скучал. Он израсходовал весь свой запас эмоций, источник страсти иссяк, оставив сухую усталость. Сладострастие набило оскомину, и теперь ему хотелось просто купаться, бродить по берегу, читать, лежа на солнце. Былая скука обернулась целебным бальзамом.

Только на второй день после ее отъезда, уже ближе к вечеру, он неожиданно встретил у моря Хайди с детьми. День был намного жарче обычного, воздух, пропитанный солью, обжигал легкие, и дети, как ему показалось, сильно устали.

— Они умирают — хотят выпить чего-нибудь холодного.

— Я тоже. Давайте я вас всех угощу. Хорошо? Я готов выпить бочку пива.

В отличие от детей, Хайди была спокойна, собранна и как бы излучала прохладу. В тени розового тента на ее светлой коже появился нежнейший румянец, отчего лицо казалось особенно дружелюбным, и он еще раз подумал, что ее обычная сдержанность есть не что иное, как застенчивость.

— Отличный сок, — сказала она, болтая по кругу льдинки в высоком стакане. — Здесь его всегда делают из свежих апельсинов.

Дети пили нечто воспаленно-пурпурного цвета, увенчанное мороженым с шоколадной стружкой.

— Пиво тоже хорошее. Ну и жара сегодня.

Прошло меньше пяти минут, и у детей остались лишь лиловые капли на донышке.

— Можно еще, Хайди? Ну пожалуйста, еще, Хайди. Хайди, будь человеком.

— Сейчас купаться. Потом посмотрим.

Когда дети ушли, она довольно долго молчала — должно быть, смущаясь, оттого что они остались вдвоем, — а потом сказала:

— Миссис Пелгрейв на несколько дней уехала в Лондон. Может быть, вы знаете?

— Да, знаю.

— Я вас несколько раз с ней видела.

— Угу.

Она опять умолкла и, опустив глаза, принялась крутить кубики льда в своем стакане. Молчание становилось все более тягостным, и Фрэнклин вдруг сообразил, что они никогда раньше не общались наедине.

— Да, кстати, помните, я вас сфотографировал? Получился отличный снимок. Он у меня в гостинице, я в следующий раз его захвачу.

— Спасибо.

Снова долгое молчание, еще дольше прежнего. Он подумал: а нет ли в ее молчании осуждения — ведь она, быть может, чувствует, как далеко зашли его отношения с миссис Пелгрейв, и тут же вспомнил, что ему надо кое о чем спросить.

Существует ли мистер Пелгрейв?

— Мистер Пелгрейв? Да, существует.

Она сделала несколько крошечных глотков, низко наклонившись над стаканом, так что на лицо ей упала прядь удивительно светлых волос. Откинув волосы легким движением пальцев, она сказала:

— Он бизнесмен. Чем-то там руководит в Сити.

— А здесь он не бывает?

— Иногда приезжает на выходные. Раз в две недели, не чаще. Ему всегда некогда.

— Какой он?

— Старше ее. Молчаливый.

— Старой закваски? На все говорит только «да» и «нет»?

— Чаще «нет», чем «да».

За обсуждением достоинств мистера Пелгрейва последовала глухая стена молчания. Фрэнклин допил свое пиво и подал сигнал официанту, чтобы заказать еще. Еще апельсинового сока?

— Нет-нет, спасибо.

Прежде чем принесли пиво, он сказал, прервав очередную затянувшуюся паузу:

— Вы разрешите вас кое о чем спросить?

— Спрашивайте.

— Вы любите рыбу?

Она звонко расхохоталась. Он тоже засмеялся, хотя что тут, собственно, смешного?

— Хороший вопрос. Вы так торжественно это произнесли. Да, люблю. А что?

— Мой отец говорит, что в шести-семи милях отсюда есть потрясающий ресторан под названием «L'Ocean» [2]. Там подают только дары моря. Камбала, омары, мидии, лангусты и так далее, и тому подобное. Вот я и подумал, вы не хотите там сегодня поужинать? Я могу взять у отца машину.

С минуту она молчала, покачивая лед в стакане, словно серьезно обдумывая предложение.

— Спасибо. Поскольку миссис Пелгрейв в отъезде, я, наверное, смогу.

— А если б она была здесь, то не смогли бы?

— Ну что вы.

— Из-за детей?

— Да нет, с детьми-то как раз просто. Они поужинают и будут играть в осла. Часа два, если не три.

— В осла?

— Это такая карточная игра.

Но если дело не в детях, то в чем же? Что-то непонятно.

— Ну как вам объяснить? Она считает, что я должна… вести себя скромно.

Внезапно он испытал острый приступ неприязни к миссис Пелгрейв. Это было так неожиданно, что теперь и он наконец умолк. Он весь ушел в себя, поглощенный странным чувством, подобным ноющей зубной боли, и невольно вздрогнул, когда Хайди сказала:

— Так вы за мной заедете? Когда?

Ой, извините. Заеду. Конечно заеду. Когда вы будете готовы? В семь?

— Да, в семь хорошо.

— Я там никогда не бывал, но думаю, что должно быть вкусно. Отцу можно верить. Он знаток каких мало.

Она неторопливо допила свой сок, оставив на дне самую малость, и впервые прямо посмотрела на него — запросто и ничуть не смущаясь.

— Я уверена, — проговорила она, — что будет чудесно.