Пикассо в придачу

Флора подала ей бумажное полотенце. Эвелин так рыдала, что понадобился целый рулон. В ее слезных железах было наводнение. Наконец она сказала:

– Мне бы хотелось научиться хорошо готовить. Мне казалось, у меня получился вкусный завтрак. Если я еще немного попрактикуюсь, то…

Мне вовсе не хотелось опять нырять в выгребную яму. Поэтому я одарила Флору сладкой улыбкой. Она поняла намек.

– Я, конечно, не преподаватель кулинарного техникума, но, наверное, могу дать тебе несколько уроков.

Мне стало скучно. Я встала.

– Что ж, договорились. Я не хотела тебя обидеть, Эвелин. Пойду одеваться.

Оставшись у себя в комнате в одиночестве, я в изнеможении упала на кровать. Все это было очень утомительно. Помню, я как-то читала одну книжку из серии «Помоги себе сам». Там говорилось, что каждый способен полностью изменить свою жизнь. Возможно, имелось в виду, что в случае покупки этой книга меняется количество денег у тебя в кармане. Если Эвелин будет продолжать в том же духе, меня ненадолго хватит. Не помню, описывались ли там люди с такими же проблемами, что и у Эвелин. Когда-то я жила в общежитии с одной девушкой, которая была очень на нее похожа. Я попыталась вспомнить, что с ней в конце концов произошло.

Однажды мы обсуждали сложившуюся ситуацию на собрании в общежитии. После продолжительных и бесполезных дебатов кто-то предложил просто усыпить ее. Сначала я подумала, что это шутка, но потом в поддержку этой инициативы стали подниматься руки… Надо полагать, в итоге она научилась вести себя прилично. А может, стала политиком или журналисткой в какой-нибудь «желтой» газетенке. Вряд ли Эвелин захочет переезжать, хотя, что и говорить, было бы легче мириться с ней, если бы мы жили в общежитии, а не в доме с тремя спальнями.

С моей лодыжкой все уже было в порядке, так что я решила, что небольшой моцион мне не повредит. Я наложила новую повязку и, прокричав Флоре «До свиданья!», направилась к Хай-стрит. Там я выпила чашку кофе и съела пирожное в кафе «Луи», а затем стала прогуливаться по улице, разглядывая витрины. От негодования, которое испытывала моя чековая книжка, сумочка просто вибрировала. Я улыбалась людям, которые сидели в летних кафе, наслаждаясь капуччино, который так приятно попивать теплым утром. Мое внимание привлек прилавок с фруктами и овощами – это было настоящее произведение искусства! Они были красиво уложены и очаровывали взгляд яркими красками. Я почувствовала свежий запах и наклонилась, чтобы понюхать лимоны. Там также продавались букеты свежесрезанных цветов, и я решила купить один, чтобы отблагодарить миссис Стоун за заботу.

Через пять минут я уже была у дома Джеймса. Когда я постучала в дверь, она немедленно открылась и из нее выглянула моя старая знакомая. На ее морщинистом лице засияла улыбка, которая стала еще лучезарнее, когда она увидела цветы.

– Входи, Кэрон. Нужно как можно скорее поставить их в воду. – Она засеменила на кухню и, обернувшись, сказала: – Ты знала, что цветы погибают в тот момент, когда их срезают? То есть они уже мертвы. Это доказывает, что мертвое тоже прекрасно. Они очаровательны.

Чайник уже стоял на плите. Заварка была такой крепкой, что казалось, будто она могла ходить и запрыгивать в чашки без всякой посторонней помощи. Когда мы уселись за старый стол из сосны, миссис Стоун открыла коробку с домашним печеньем.

– Я испекла шоколадное печенье по американскому рецепту. Мне так хотелось, чтобы ты как-нибудь зашла навестить меня. Угощайся. Они очень свежие: каждый день я пеку новую партию. То, что не доешь, возьмешь домой.

Я откусила кусочек и вздохнула. Миссис Стоун сказала:

– Хочешь спросить, где сейчас Джеймс?

– На самом деле я пришла, чтобы навестить вас и поблагодарить за вашу помощь. Теперь я чувствую себя намного лучше. Вполне живой, – быстро вставила я, прежде чем она успела сказать хоть слово.

Миссис Стоун оказалась страстным садоводом. Она показала мне садик, который находился на заднем дворе.

– Я посадила это дерево, когда начат здесь работать.

Видимо, так оно и было, поскольку дерево было высотой метров двадцать.

– А вот мои кустарники. Я их выращиваю из черенков.

Это был и вправду прелестный сад: в нем было много хвойных растений, которые радуют глаз зимой, и ярких цветов, наполняющих воздух благоуханием. Сарай был полностью скрыт кустами жасмина, и запах был такой, будто это не сарай, а небольшая парфюмерная фабрика. Потом она показала мне грядку с травами и сорвала для меня зелени, чтобы я захватила ее домой. Надо будет припрятать ее подарок от человека, называющего себя «гармонией в доме».

Я поблагодарила миссис Стоун и сказала, что мне пора идти.

– Я ведь даже не сказала, что зайду, так что с моей стороны было бы некрасиво отнимать у вас время.

– Что за ерунда! Давай лучше выпьем еще чаю.

– Не могли бы вы принести мне стакан воды? И печенье, будьте так добры.

Если ты собираешься съесть что-то из вежливости, то калории не засчитываются.

Когда мы вошли в кухню, то увидели Джеймса, который сидел за столом и читал газету.

– Что ты тут делаешь, юный Джеймс? – важно спросила миссис Стоун.