Пикассо

Новое направление постепенно становилось все более трудным для понимания обычным зрителем. Пикассо и Брак почувствовали опасность превращения кубизма в самоизолирующееся направление, которое в силу тяготения его к малопонятным метафизическим проблемам может доставлять эстетическое удовольствие немногочисленным избранным поклонникам. Риск состоял в том, что при исследовании объекта могла оказаться полностью утраченной связь с узнаваемой реальностью. Чтобы избежать этого, Брак, например, внес новый элемент в одну из своих картин — отбрасывающий тень гвоздь, что создавало впечатление, будто картина висит прямо на стене. Таким образом Брак как бы объединил два различных вида реальности; гвоздь в данном случае выполнял ту же роль, какую выполняет реплика, произнесенная актером в сторону, или сноска в тексте. Удовлетворенный воздействием этого перехода от одного вида отображения реальности к другому, художник начал вносить в картины названия из букв. Эти элементы из совершенно другой области приобрели собственную реальность. Когда все остальные связи с реальным миром стало трудно улавливать, эти элементы вызывали ассоциации, помогавшие расширить понимание смысла картины. Сохранение связи с объективным миром оказалось сравнительно легким делом при изображении человеческого тела, когда ассоциации настолько сильны, что малейшая схожесть глаз, усов, руки является достаточной для понимания идеи. В работах, посвященных другим темам, ключ к пониманию смысла дают такие элементы, как кайма скатерти, гриф гитары, ее округлая поверхность и цилиндрическая ножка бокала, чашеобразный изгиб курительной трубки, колода игральных карт или напечатанные жирным шрифтом три первые буквы слова «joumal».

Когда лето, проведенное в Кадакесе, подошло к концу, предстояло, как обычно, долгое возвращение в Париж. Вспоминая в конце жизни об этих регулярных возвращениях после нескольких месяцев отсутствия, Пикассо рассказывал, что они не были похожи на быстрое возвращение домой после отпуска, как это обычно бывает. Он утверждал, что однажды ему потребовалось двое суток, чтобы добраться от вокзала до Монмартра. Когда ночной поезд прибыл рано утром на вокзал в Орсе, друзья встретили его на перроне. Затем вся компания с шумом направилась через весь город, заглядывая по пути в бары, кафе, галереи, студии, обмениваясь новостями и последними сплетнями и не прекращая при этом вести жаркие споры. Наконец, устав от такой встречи больше, чем от переезда, Пикассо добирался до двери своей тихой студии, где за месяцы его отсутствия все покрывалось пылью.

Как только он опять оказывался у мольберта, его кисть начинала лихорадочно воплощать в картинах возникшие у него за месяцы отсутствия идеи. И эта неустанная работа продолжалась все зимние месяцы. Брак жил неподалеку, и благодаря частым посещениям друг друга они поддерживали настолько близкие отношения, что во многих случаях было трудно сказать, кто был автором той или иной идеи.

Было бы излишне устанавливать точную хронологию создания ими картин и отдавать пальму первенства рождения замыслов Браку или Пикассо. Вот как сам Брак описывает это плодотворное сотрудничество: «Несмотря на большое различие наших темпераментов, мы с Пикассо были очень близки. Нас объединяла общность идей… И хотя Пикассо — испанец, а я — француз… в те годы мы говорили друг другу слова, которые никто и никогда уже больше не скажет… которые абсолютно непонятны другим и которые доставляли нам непередаваемое удовольствие. Мы были похожи на альпинистов, находящихся в одной связке». Бескорыстная дружба, объединявшая их, была такова, что какое-то время они даже не подписывали своих картин, желая сохранить анонимность. «Бывали минуты, — признавался Брак, — когда мы затруднялись установить их авторство».

Кубизм и реальность

Кубисты, картины которых казались многим оторванными от реальности, использовали для своих работ самые разнообразные предметы повседневной жизни — курительные трубки, газеты, бутылки, стеклянную посуду, человеческое тело. Ни Брак, ни Пикассо никогда не теряли связи с окружающей жизнью, оказывавшей решающее влияние на их творчество. Точно так же, как улица и цирк когда-то дали толчок полотнам «голубого» и «розового» периодов, мир науки и механических изобретений лег в основу картин кубистов.