Пик интуиции

– Повторить. – Потом резко выдохнула: – Уф! Вроде отпустило… Давай-ка прикинем, есть ли у нас свидетели? Слава богу, папаша со своим любопытным мальчишкой уже уехали.

– Там еще девочка была, – напомнила Варя.

– Она еще маленькая. А парню было скучно, и он везде лез. Ты с ними вроде бы сошлась довольно близко. Я видела, как вы оживленно разговаривали, стоя в бассейне. Откуда они?

– Из Сибири.

– Этих можно сбрасывать со счетов, – обрадовалась Марьяна и принялась за второй «Манхеттен». – Самая опасная это Татьяна с ее профессиональной фотокамерой. Надо держаться от нее подальше.

Варя молча вздохнула.

– Москва больше не писала? – спросила подруга после долгой паузы.

– Нет. Молчит… Может быть, мне ответить на очередной его звонок?

– И что ты скажешь?

– Леонидов начинает что-то подозревать.

– Варя, на все нужно время, – с досадой сказала Марьяна. – А оно сейчас работает на нас, я тебе уже говорила, – она выразительно посмотрела на океан. – К моменту нашего отлета Венькины следы затеряются. Не так много ждать осталось. Меньше недели.

– Господи! Я даже подумать не могла, что он такая сволочь! – вырвалось у Вари. – Мне всегда казалось, что он меня любил.

– Он тебя боялся, – усмехнулась Марьяна. – И то, что он сделал – в порядке вещей. Ты сама его вынудила.

Варя вновь с тоской посмотрела на бескрайний океан. Так же и жизнь, разливается до горизонта и кажется бесконечной, время течет, как вода, но берег постепенно обнажается, и в конце концов понимаешь, что все конечно…

Да, жизнь проходит. А от ошибок никто не застрахован.

Как, когда, в какой именно момент это случилось? Варя перестала контролировать мужа. Который всегда был послушен ее воле, как когда-то он был послушен воле своей властной матери.

Но трУсы – они хитрые. Потому что трусость необычайно изобретательна. Там, где храбрец не видит выхода, для труса он очевиден. Не обязательно сигать через высокий забор, так ведь можно и шею сломать. А вот доску в заборе расшатать, выдернуть один гвоздь, другой, воровато оглядываясь: не заметил ли кто? Заметили – дощечку тут же на место. Как и не было ничего. И сразу за поиски другой ненадежной доски, в другом месте.

Варя устало закрыла глаза. Все было, как вчера…

Коняев

Он давно уже понял: жизнь надо начинать сначала. Ну, не сложилась она так, как хотелось. Поначалу все шло гладко, Веня Коняев с раннего детства встал на рельсы. Большинство его ровесников считали ухабы да проселком добирались хоть до каких-то жизненных благ. А Веню сразу посадили на экспресс. Да еще и в СВ, в вагон для привилегированных! Все – самое лучшее!

Школа с английским уклоном в центре Москвы, репетитор по математике, потом по физике, второй язык – испанский. Уроки плавания в Олимпийском. Первенство города, первый юношеский разряд.

– Хватит, – сказал отец. – Большой спорт – вред здоровью. Очки для МГУ ты, Венька, уже набрал. Медаль сделаем.

И сделал. Отец слов на ветер не бросал, единственного сына он всегда страховал, принимая за него все важные решения. На самом деле их принимала Венина мать, а отец лишь озвучивал. Но сути это не меняло.

С раннего детства Вене все доставалось без труда. И на юношеский разряд по плаванию он сдал легко благодаря своему могучему здоровью. Но дальше надо было сдавать на КМС, потом на мастера спорта, трудиться в поте лица, и Веня отступил, тем более, что и родители ему потакали. Зачем нужны лишние трудности? У Вени Коняева и так будет все самое лучшее.

Самым ужасным испытанием юности стал для Вени месяц на сборах. О белом билете и речи не было: Вениамин Коняев – прекрасный спортсмен, гордость факультета. И не надо ему этого позорного клейма: к строевой службе не годен. Военная кафедра сделала Веню офицером запаса, но необходимо было подтвердить это в полевых условиях, на сборах. И Веня впервые поехал куда-то один, без родительской опеки. В плацкартном вагоне, на общих основаниях!

Армией эти сборы можно было назвать с большой натяжкой, выпускники военной кафедры при МГУ всегда находились на особом положении. Но вставать надо было рано, питаться в солдатской столовой, где порции были явно не по аппетиту Вени Коняева, да и деликатесов, к которым он привык, к столу не подавали. А еще на сборах были командиры, которые терпеть не могли «мажоров». И тем больше, чем сильнее их самих нагибали, чтобы «мажоров» не трогали, иначе будут неприятности. Поэтому изгалялись тайно и проявляли в этом большую изобретательность.

Веню Коняева раскусили быстро. В армии трусость не скроешь, тем более когда тебя рассматривают под микроскопом. «Мажор» – зверь особый. За ним интересно наблюдать. А как он поведет себя вне зоны его обитания? На общих основаниях?

За этот месяц, показавшийся Коняеву вечностью, он пережил массу унижений. Надо было ввязываться в драку, отстаивать свою честь кулаками, а он боялся. Кончилось тем, что Веня Коняев оказался в лазарете. После долгого обследования врачи все еще недоумевали, пока не вмешался психиатр.

– Нервный срыв, – констатировал он. – У парня проблемы с психикой.