Пигалица (СИ)

Самсонов изменился в лице, расслабил плечи и вновь отстранился на безопасное расстояние.

— Так значит…я действительно важное звено сделки? — осознаю, и Самсонов одаривает меня оценивающим взглядом.

— Умная? Хоть что-то досталось от меня.

— Сомневаюсь! — бросаю. — И что меня ждёт…папа, — выплёвываю. — Сколько ты за меня получил? Или это просто обмен? Мне интересно, как это происходило? Ты предложил, или меня где-то заметили?

Мне так было обидно за себя, за маму и эта обида рвалась наружу. Лишь поэтому я не молчала, дерзила, ведь знала, что высказаться у меня больше не подвернется возможности.

— У тебя будет обеспеченное будущее, богатство. Твой муж — владелец семи процентов нефтяной кампании. Молодой. Красивый. Успешный. И уже давно проявляет к тебе интерес…

— М-м, давно? — обрываю с сарказмом. — Интересно как, он может проявлять ко мне интерес? Следил или вы подсобили?

— Он сам тебя возжелал, а я просто предложил выгодные условия…

— Бред! — не выдерживаю, теряя свою стойкость. Всё так ужасно. Самсонов действительно мой отец, и…он считает, что делает мне одолжение. Всё правильно! С таким не договоришься, не поспоришь. И этот «муж»… Где и как он мог меня видеть?

Я запуталась, устала и теперь уже боялась…

Что-то мне подсказывало, что человек, который меня «заметил» — похлестче самого Самсонова, и именно эта неизвестность, пугала больше всего…

Глава 40

Алиса

Самсонов привозит меня в большой особняк за городом где-то в Печерском районе. Дом в три этажа, площадью примерно в пятьсот квадратных метров, дизайн в американском стиле. К дому прилагалась шикарная терасса, с огромными фонарями и двухместной качелей. И всё это, охраняло всего двое охранников у ворот, которые следили за частной собственностью по камерам.

Остальные, четверо громадных мужчин, которые следили за Вадимом, следуют за ними на внедорожнике, и остаются рядом с Самсоновым. Вооружённые и опасные, они идеально исполняют свою работу, обыскав меня без предупреждения, около парадного входа. Находят мобильный телефон Кости, который я носила с собой постоянно для связи с братом, и отбирают его, игнорируя моё возмущение.

Лишь тогда оставляют нас в покое и уходят, а меня пропускают в дом.

— Пока побудешь у меня…и без сюрпризов. Отсюда одна дорога — через ворота, но поскольку я не давал согласие на то, чтобы тебя пропустили, попытка покинуть территорию может обернуться для тебя болезненной неудачей! — предупреждает он, когда мы оказываемся в огромной гостиной. — Твой муж заберёт тебя через пару часов, потом можешь строить свои козни сколько угодно. А здесь — веди себя прилично!

Не успеваю ничего ответить, хотя хотелось выдать что-то остренькое — показать средний палец или язык. Но в этот момент меня отвлекает какой-то странный звук. Оглядываюсь по сторонам и замечаю недалеко от нас лифт, двери которого с шумом отварились, а внутри находилась старушка в инвалидном кресле: седовласая, худенькая и с затуманенным, но добрым взглядом.

— Максим, подожди! — начинает она, приближаясь. А затем, приступает внимательно разглядывать меня. После чего, дрожащей рукой прикасается к моей ладони, и слегка сжимает. — Моя внучка, — заключает она, и я вижу на её глазах выступившие слёзы.

— Мама, я просил не спускаться сегодня вниз! — терпеливо отвечает Самсонов. — Тебе Марина сказала?

А я стою, в неком ступоре и понимаю, что маленькая старушка, чем-то похожа со мной! Такая же хрупкая, с серыми глазами, и длинными волосами, которые сейчас покрывала седина, но когда-то без сомнения были светлыми прядями.

Так вот откуда взялась, моя не похожая ни на кого внешность!

— Дай повидаться с внучкой! — сердится старушка. — Ты даже не думал мне о ней говорить! Ты поступаешь не красиво Максим. Я тебя не таким воспитывала!

— Я тебе не говорил о ней, поскольку она здесь надолго не задержится! — чеканит Самсонов. Совсем не рад такому замечанию, но было очевидно, что старушка имела над ним некую власть. — А Марине, нужно научиться держать язык за зубами, пока я его ей не оторвал! — сердито выпаливает.

— Не трогай мне девочку! — кричит она, махнув тростью, которая до этого, покоилась у нее на коленях. — Даже не смей впутывать сюда Маринку! Ты не сказал мне о внучке! Какие грязные планы, ты строишь на этот раз? Хочешь, чтобы моё слабое сердце не выдержало и окончательно остановилось!

— Мама прекрати! Ты же знаешь, что я делаю всё, для нашего благополучия…

— Значит…вы моя бабушка, — прихожу я в себя. — У меня действительно есть бабушка? — не верю, но искренне радуюсь. Хорошая, добрая бабушка…что значит, мы с Вадимом не одни!

— Да, деточка, — с теплом в голосе говорит старушка. — Сама только сегодня узнала о тебе…, - добавляет и плачет.

И я тоже не могу сдержать слёз. Поддаюсь порыву, обнимаю хрупкие плечи и сразу ощущаю наше родство. Мне так этого не хватало…

Росла без папы. Мама оставила меня слишком рано. Брата видела редко… А теперь, я чувствовала такую радость.

Кроме Лидии, у мамы не было никого, но и она, в нашей жизни играла последнюю роль…