Пигалица (СИ)

— Давайте поговорим об этом у тебя дома, пока Алиска соберёт вещи, — предлагает Вадим, понимая, что я попала в неловкую ситуацию.

Костя кивает, садится за руль и увозит нас к себе. Мы поднимаемся к нему в квартиру, и я иду собирать вещи. А он и брат, направляются в кухню и о чём-то тихо говорят.

Проходит минут десять, прежде чем я складываю в рюкзак свои скудные пожитки. Некоторые вещи, бельё и прочую необходимость, я приобрела совсем недавно, поскольку не могла без этого обойтись, поэтому сейчас, у меня было на выбор несколько комплектов одежды.

Проверив всё ли на месте, я взяла в руки документы и машинально взглянула в свой паспорт, мгновенно впадая в ступор от шока.

«Самсонова Алиса Максимовна» — моё новое имя, о существовании которого я не знала. Вот, почему меня не мог найти Вадим. Всё это время, я жила под другой фамилией, и теперь, документально, у меня есть отец. В принципе, это мало что означает, поскольку я уже совершеннолетняя, но я не хотела быть под этим именем. Я — Белинская Алиса Александровна, и хотела таковой оставаться всю жизнь! Сестрой Вадима и дочкой любящего отца, пусть это и иллюзия.

Не успеваю толком этого обдумать, как меня отвлекает дверной звонок: настойчивый, громкий, раздражающий. Секунда-вторая и этот настырный звук, сменяется тишиной, а после хлопком двери и возней.

Вскакиваю на ноги, машинально набрасываю рюкзак на плечи, несусь в коридор, и застываю на месте, когда встречаюсь с взглядом уже знакомого мне мрака…

Глава 25

Алиса

Илья вошёл один в квартиру, но ещё несколько мужчин, я заметила около входной двери, на лестничной площадке. Вадим находился в противоположной стороне небольшого коридора, упирался спиной об стену и держался за горло. На его лице отражалась явная боль, которая хлестнула по моему сердцу словно плетью.

А Костя лежал на полу, согнувшись пополам, ухватившись за живот, и с трудом дышал. Всего несколько секунд и этот бугай, раскидал их в разные стороны. А моей злости не было пределов!

— Ты…! — пыталась прокричать, но запнулась, когда Илья, замахнувшись ногой, влепил массивным ботинком Косте в лицо.

— К этому ты бежала? — рычит, пытаясь нанести ещё один удар, но я падаю на парня, закрывая своим телом.

— Не трогай его! Ублюдок чёртов! — выпаливаю, а кровь из носа парня, заливала мне платье, руки, колени, и я испугалась, чтобы он его не убил.

— Любишь его, да! — кричит, как зверь, а я вскакиваю на ноги и толкаю в его грудь руками.

Плачу, кричу и пытаюсь как можно больше причинить Илье боли, но делаю больно только себе. Он словно скала, которую невозможно разрушить. Тем более мне, мелкой…Пигалице!

— А если и так?! Уничтожишь? Ты всё разрушаешь! — кричу. — Всё, что мне хоть капельку дорого или ценно! Ненавижу тебя! — добавляю, а после проскальзываю между ним и дверью и убегаю прочь.

Мне было плевать на четырёх амбалов, стоявших у двери…

Один из них попытался поймать меня за талию, но я как-то ловко увернулась. Второй схватил за запястье, а я машинально кусаю его за руку. Третьему попадают в захват мои плечи, и он получает за это между ног, а с четвёртым я уже не справилась. Он окутал меня своими огромными ручищами со спины, сдавил, чтобы не двигалась, а после, сквозь некую пелену, услышала его вопросительное: «Босс».

— Отпустить! — следует приказ, и я мгновенно убегаю.

Соболь.

— Громов, ты блядь и тут отметился! — рычу, склоняясь над парнем, приподнимая его окровавленную физиономию ухватив за волосы.

Где только не появлюсь, и сразу слышу его имя. Так и суёт нос, в чужие дела.

Теперь не будет…

— Оставь его Соболь! — слышу в стороне голос Вадима. — Между ним и Алисой, ничего нет! Костя помог ей, поэтому я не позволю тебе его трогать…

— Значит, она жила с ним, всё это время…? — холодно уточняю, мало поверив его словам.

— Десять дней, — отвечает он, и я отпускаю парня.

— А пять лет…Где она была?

— Если Алиса захочет, она сама тебе расскажет. От меня, ты и слова больше не узнаешь! — отрезает он упрямо, и нас обрывает трель моего мобильно телефона в кармане.

— Да, Митя! — принимаю вызов, не глядя на абонента, поскольку знаю уже кто.

— Она в парке. Не далеко от дома. Плачет, — отчитывается он, а у меня в груди какая-то непонятная тяжесть образовалась. Не люблю когда моя девочка плачет…

— Наблюдай, я сейчас спущусь! — даю указания, прячу телефон и ловлю упрекающий взгляд Вадима.

Чтобы он там не говорил, и какие только проблемы не встали между нами, он, как и раньше остаётся моим другом, и это неизменно. Пусть я бешусь, и пусть бесится он — это проходимо. Мы смотрим, друг на друга и понимаем это с полу-взгляда. Так просто, дружба, подобная нашей, не перегорает. Но, как и у всех, у нас бывают разногласия.

Когда-то, я напортачил, подвел его и Алису, запорол всё… И возможно сейчас облажался с давлением и прочим, но я никогда не причиню вред Алисе, и Вадиму об этом прекрасно известно, что доказывают его следующие слова:

— Значит, ты всё-таки запал на мою сестру? — вдруг говорит он, сложив руки на груди.