Читаем Пiд тихими вербами полностью

- От же не дав дожити вiку спокiйно!.. Защо мене господь покарав таким сином? Невже я такий великогрiшник? Мабуть, це вже страшний суд наближається, що дерiї гору взяли. Траплялися й поперед цього лихi люди, та якось не таке вже здирство було. А тепер задля того бариша дак i дитини рiдної не жалiє. Бач, йому зять не до вподоби, що з їм не хоче в один гуж тягти, дак уже й з жiнкою його розлучає. Це такого ще й не чути було!.. Нi бога не боїться, нi людей не соромляеться.

Дiд доходив уже до Зiнькової хати. Перед двором спинився на хвилину:

"Iти чи не йти? Як увiйду, то вже не вернуся в свою хату… А вона ж таки менi рiдна!.. I хазяйство ж, i все… та так i покинути?.. Та хто його зна, як iще й тут буде!.. Кажуть, що зять - не син, а коли вже тепер i дiти такi, то…"

Дiдовi стало жалко покидати тую хату, де вiн вiк iз вiкував, з старою своєю в злагодi стiльки прожив, дiтей повикохував; жалко стало того хазяйства, що. вiн його своєю працею надбав… Та подумав про Остапа, про повсякчасну незлагоду… та й махнув рукою.

- Що бог дасть!.. Зiнько й Гаїнка добрi дiти… Хiба стара? Ну, та що бог дасть!..

Увiйшов у хату. Гаїнка, як була вдягнена, лежала на полу, а стара Параска щось клопоталася коло неї.

- Здоровi були! - промовив дiд.

- Здоровi! - одмовила Параска.- Ой свату, що це з Гаїнкою зробилося? Прийшла та як упала, то й слова не промовить!..- бiдкалася вона.

- Диво, що не промовить! - одказав дiд.- Коли таке з нею батько виробляє!

I вiн розказав про всю подiю.

- Оце лихо! Це такого ще й не чувано! - скрикнула Параска.- Де ж таки: вiд живого чоловiка силомiць жiнку вiдлучати!

- От же й таке ще почули! Та дарма!.. Ти, внучко, не бiйся! Поки я живий, не займе вже тебе батько, не вiзьме з цiєї хати.

Вiн пiдiйшов до Гаїнки та й почав гладити її, як малу дитину, по плечах, по обличчю своїми старими поморщеними руками. Гаїнка пiдвелась, прихилилася до нього й вiдразу заридала вголос… Плакала вперше, вiдколи розлучилася з Зiньком…

Дiд сiв бiля неї i дав їй плакати досхочу. Плакала довго, тодi помалу-малу почала затихати, вже тiльки хлипала, тiльки здригалося їй усе тiло.

- От i добре, що виплакалася! - казав дiд, усе жалуючи її.- Як виплачешся, то воно полегшає. Сльоза змиває горе, меншає його пiсля сльози,- от воно й легшає людинi. Плач, моя пташечко, скiльки хочеш!..

I вона плакала, тiльки вже тихим, спокiйним плачем. А дiд тим часом говорив до старої Параски:

- А що, свахо, я вам казатиму… От ви спитайте мене, чого я до вас прийшов!

- Та чого б не прийшли, то ми радi вам,- одказувала Параска.- Скажете.

- Радi! Ще, може, й надокучу, то й у потилицю старого доведеться вибивати,- жартував дiд, а Параска аж скрикнула:

- Оце ж таки, не дай боже!.. Що це ви кажете?

- Оте, що чуєте!.. Бо я до вас прийшов не абичого, а от чого: приймiть мене до себе в прийми!

- Як то - в прийми? - питала, не розумiючи, Параска.

- Да так, бачите: хазяїна у вас тепер нема, то поки прийде, є у вас упале мiсце… дак ви мене на те впале мiсце… Хоч не за хазяїна, дак хоч за попихача… Он що!.. Бо як правду сказати, то я вже так не виживу… Або самому вiд сина пiти, або його вигнати, бо не можу я на все те дивитися… Ну як менi на старостi лiт його вигонити та бешкет робити?.. Та вiн i не покається,однаковий буде… То краще й втечу вiд лиха в тихший захисток… Ото ж, коли хочете, дак нехай ця хата й буде менi захистком!.. Га? Чи, можу, не туди, а он куди?

- Та боже мiй!.. Та ми з дорогою душею! - зрадiла Параска.

- А ти ж, Гаїнко, чому мовчиш, нiчого не кажеш? Може, не хочеш дiда в хату пустити?

Гаїнка знову пригорнулась до дiда, шепочучи:

- Дiдусю… зоставайтесь!..

- Ну, й гаразд… спасибi вам!.. Буду у вас жити… А як вернеться Зiнько, то в його проситимусь.

- Ой дiдусю! Чи вернеться?..

- Мабуть, йому вже не вертатися! - додала мати, втираючи сльози.

- От i зарюмсали!.. От уже й не люблю!.. Ну, сказати, це - мале, дурне! А ми ж iз вами, свахо, таки, спасибi боговi, пожили вже!.. Нi, тепер новий порядок щоб у нас у хатi завiвся: щоб i думки тiєї не було, що Зiнько не вернеться! Хiба ви не знаєте, що бог бачить неповинних, то й верне його? Воно викриється, хто це зробив,- шило в мiшку не втаїться! Хоч не вiдразу, а таки неминуче виявиться! Та й сам Зiнько хлопець моторний,- вiн знає оборонитися.

I дiдусь усе казав двом зажуреним жiнкам усякi слова розваги й надiї, надiї хисткої, але тяжко жаданої змученими душами; розваги, може непевної, але дорогої кожному засмученому серцевi. I вони впивалися тими словами, любими, як вода кринична погожа лiтнього пекучого дня чоловiковi, згагою знеможеному…

Другого ж дня дiд Дорош забрав дещо своє з рiдної хати, попрощався з невiсткою, з онуками - тiльки з сином не схотiв прощатися,- утер нишком сльозу з старих очей та й оселився зовсiм у Сивашiв. З ним укупi оселилася там i надiя - невеличка, щоправда, та все ж вона давала спромогу дивитися трохи яснiше на свiт, нiж дивилися бiдолашнi жiнки досi.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука