Пятый всадник

– А я тебе скажу, что это значит, – со страшной внутренней силой промолвила Юки. – Какой-то психопат ставит метки. Может быть, даже сам убивает. Нагло. Расчетливо. Холодно… Ну, Линдси, кого я только что описала?

Я издала протяжный, мучительный стон, оглянулась в поисках Лоретты и жестом заказала еще один кувшин пива.

Юки вдруг протянула руку через стол и пожала мне запястье.

– Прошу тебя. Не допусти, чтобы Гарза ушел от возмездия.

Я заглянула в темные печальные глаза Юки. Глаза человека, который однажды спас меня от такого позора, такой несправедливости… А потом, она мне друг, и я ее очень люблю.

– Все под контролем, – кивнула я. – Работа идет. И если Гарза хоть в чем-то виновен, хоть вот настолечко… мы его пригвоздим. Даю тебе слово.

Глава 110

Розовый листок, который Бренда прилепила к моему телефону, гласил: «Шеф Т. вас ждет не дождется». В букве «о» Бренда нарисовала унылую рожицу.

Что такое?

Я поднялась на два лестничных марша и по лабиринту узких коридоров между офисными закутками добралась до углового кабинета, откуда Траччио мог любоваться обшарпанными дверями частных розыскных агентств, заполонивших Брайант-стрит.

Я шагнула внутрь, и шеф положил трубку телефона. Взяв со стола лист бумаги, он потряс им у меня перед носом:

– Поздравляю, лейтенант! Жалоба. Доктор Деннис Гарза обвиняет вас в назойливом преследовании его благородной персоны. Обещает отсудить у ПДСФ вагон денег… Комментарии?

– Он просто козел.

– Линдси, мне не надо общих фраз. Вы можете объяснить, в чем дело?

Вообще говоря, в юриспруденции «назойливое преследование» означает те действия или слова, которые, будучи направлены на конкретного человека, раздражают его или причиняют эмоциональные страдания без всякой оправдательной причины.

Так вот у меня такие оправдательные причины были возведены в энную степень.

Мало того, я уже который день спала не больше четырех часов в сутки и держалась только на кофеине.

Словом, мое терпение лопнуло.

– Да, мы за него взялись! – без обиняков бросила я в лицо Траччио. – Наглец какой! Да еще и псих… Шеф, вы должны меня поддержать и дать возможность следовать интуиции.

– А сколько у вас миллионов в банке, лейтенант? Вы опять хотите нас подставить?

Я замолчала и, глядя в маленькие карие глазки шефа, попыталась взять себя в руки.

– Хоть что-то на него есть? – между тем напирал Траччио. – Давайте-ка, говорите.

– Ничего. Хоть тресни…

– Ладно, я его приглашу и попробую утихомирить. Кстати, что он вообще может мне сказать?

– Мы с Джейкоби организовали наблюдение за его домом. Этим утром последовали за ним на работу…

Траччио только головой покачал.

Я встала, собираясь отправиться восвояси, однако в дверях остановилась.

– Между прочим, «Кроникл» наткнулся нате пуговицы, о которых я вам докладывала.

– Час от часу…

– Репортер прямо сейчас занят проверкой, но я могу гарантировать, что бомба вот-вот взорвется. Траччио взялся за телефон.

– Собрались Гарзе звонить?

– Нет, мэру из Ла-Джолли. Может, у них еще свободна та вакансия… Брысь!

Да ради Бога. Подумаешь, тайны мадридского двора… Идя по коридору, я отлично слышала, как шеф просит секретаршу соединить его с доктором Гарзой.

Глава 111

Юки еще лежала под одеялом, когда зазвонил телефона. В ухо закричала Синди:

– Жюри вынесло решение! Эй, слышишь? Даты спишь, что ли?! Четверть двенадцатого!

– Не сплю! Не сплю!

– Давай быстро в суд, лентяйка!

Минут через двадцать Юки уже входила в зал 4А и, ежесекундно извиняясь, лезла по костлявым коленкам к единственному свободному месту.

Добравшись, она скрестила ноги, обхватила плечи руками и съежилась в маленький тугой комочек.

Неотрывно глядя перед собой, она слушала слова Бевинса.

– Хочу всех предупредить. Я не допущу никаких беспорядков во время чтения вердикта. Нарушители будут заключены под стражу. Если кто-то не в состоянии сдерживать свои чувства, сейчас ваш шанс покинуть зал. – Он сделал паузу. – Хорошо. Итак, прошу старшину присяжных передать вердикт в руки судебного пристава…

Старшиной оказался коренастый мужчина лет пятидесяти, в очках в черной оправе, загорелый, одетый в спортивный пиджак поверх наглаженной белой сорочки и коричневые брюки над светло-желтыми замшевыми туфлями.

Юки пришло в голову, что этот человек должен, наверное, обладать консервативным набором жизненных ценностей. Ему, скорее всего, противны беспорядок и так называемые ошибки. По крайней мере, она на это очень рассчитывала.

Судья Бевинс довольно долго смотрел на врученный ему листок, после чего поднял лицо:

– Решение принято единогласно?

– Да, ваша честь.

– Считает ли жюри доказанным факт недобросовестной медицинской практики со стороны Муниципального госпиталя Сан-Франциско в отношении Джесси Фальк?

– Да, ваша честь.

– Считает ли жюри доказанным тот факт, что истцу был нанесен непосредственный ущерб?

– Да, считает.

– В каком размере?

– Двести пятьдесят тысяч долларов, ваша честь.

– Являлись ли действия ответчика столь вопиющими, что требуют возмещения морального ущерба?

– Да, ваша честь.

– В каком размере?

– Пять миллионов долларов, ваша честь. В зале раздался коллективный вздох.