Пятый угол

Я сильнее зажмурила глаза и молила высшие силы об одном — пусть этот позор быстрее закончится.

Внезапно Волокитин чертыхнулся, а в следующий миг что-то теплое брызнуло мне в лицо. Я даже не успела открыть глаза, как чьи-то сильные руки подхватили меня и прижали к груди. Звук сердца, пульс выбивал запредельные значения, а знакомая до боли ладонь гладила меня по щеке, вытирая слезы и жидкость с металлическим запахом.

— Родная моя, — голос Кости, словно удар молнии пронзил насквозь.

Осторожно открыла глаза, боясь посмотреть на него. Мне было стыдно за все то, что ему довелось увидеть. Больно, потому как я четко ощущала, что в его душе все сжимается от жалости, как кипит кровь от ярости и гнева.

Волокитин завозился на полу, вытирая белым рукавом рубашки пятна крови со своего лица и косо поглядывая на нас.

— Что ж тебе везет, дорогая, — усмехнувшись, произнес он.

Градов расцепил свои объятия и двинулся к нему. Я видела, как пульсирует вена на виске Кости, как руки сжались в кулаки, а сам он сейчас был похож на оголенный провод, одно неосторожное действие со стороны, и он заискрит.

— Я убью тебя, тварь, — прорычал док, хватая Олега за грудки.

— Ты идиот, Градов, ради этой шлюхи готов пойти по статье, — бросил в мою сторону яростный взгляд Олег, — да она всего лишь девка, коих до черта в городе.

— Волокитин. ты мерзкий слизняк и я очень жалею, что не захватил скальпель, потому что таких, как ты надо кастрировать. Мерзкий ублюдок, ты ее чуть не изнасиловал.

— Да ты что, — вскинул руки Олег, — чуть не считается, а во-вторых, она моя девушка…

— Была, — выкрикнул Костя, — теперь она моя невеста, а тебя, гнида, если еще хоть раз увижу рядом с ней — размажу по стене.

— Кишка тонка, — рассмеялся Волокитин. — Ты из себя ничего не представляешь, всего лишь хирург в местном лазарете. Бедняк, живущий на копейки, и что она в тебе нашла, — фыркнул он, окидывая нас взглядом.

Я молча наблюдала, стараясь не вмешиваться, и не лезть на рожон, но последние слова Олега прозвучали набатом. Я могла стерпеть, когда он полоскал меня, мое имя, но оскорблять Костю не позволю никому.

Резко вскочив со своего места, шагнула к Градову, и встав с ним плечом к плечу, выпалила:

— А теперь послушай меня. Ты никчемный, гнилой, пустой человек, ты ничего не знаешь ни о жалости, ни о сострадании, ни о любви. Единственное, что тебя заботит так это людские мнения, деньги и твоя репутация. Ты искусственный, как манекен в магазине. В тебе нет ни капельки жизни, все твое нутро сплошная пластмасса. И я искренне сожалею, что угробила на тебя два года своей жизни, просто смыла в унитаз эти двадцать четыре месяца.

Волокитин лишь усмехнулся, да ему плевать на мои слова, так же, как и раньше. Скорее всего я была просто красивым приложением к солидному мужчине, что-то типа аксессуара, безделушки. А теперь шоры сброшены и только сейчас я вижу, кажется, Олега настоящим.

— Дура, — произнес он, словно выплюнул мне в лицо.

— Катись отсюда, — выкрикнул Костя, — и запомни, еще один шаг в ее сторону, и я тебя убью.

Волокитин подхватил свои пиджак и молча хлопнул дверью. В квартире повисла гробовая тишина, лишь наше прерывистое дыхание нарушало безмолвие.

Я не знала, что сказать доку, все еще теряясь в произошедшем, боясь, что стану для него омерзительной и жалкой. Градов медленно повернулся ко мне, глядя на меня с необъятной нежностью и любовью.

— Катя, прости меня, — промолвил он тихо, дотрагиваясь пальцами до моей щеки.

— Костя… — только и смогла я выговорить его имя, а потом слезы теплыми каплями полетели вниз, бесшумно ударяясь о пол.

Градов обхватил меня за плечи с такой силой, словно пытаясь защитить, спрятать, уберечь. Забрать мою боль себе, чтобы весь этот кошмар превратился в туман, который с наступлением рассвета растворится в воздухе.

После ухода Волокитина я долго стояла под душем. До красноты терла себя мочалкой, желая смыть следы его прикосновений, его запах, его похотливые и обезумевшие взгляды, если бы только можно было вычистить и голову, чтоб не слышать мерзкий голос Олега, то, непременно, навела бы порядок и там. Мне все казалось, что он проник сквозь поры под кожу, засел занозой, и я вовек не смогу избавиться от его присутствия на уровне ощущений. Чувство подавленности, брезгливости к собственному телу, апатия — все смешалось и захватило меня будто в плен. Я сама себе была противна сейчас, боль разрывала грудь, отчаяние, а еще стыд.

Казалось, что Костя теперь и на метр не подойдет ко мне. Ему будет неуютно рядом с девушкой, которую касались руки другого мужчины, и пусть все было в одностороннем порядке, но мысли — паразиты никак не желали покидать мою голову, наоборот внутренний демон лишь подкидывал дровишек в костер сомнений и самобичевания.

Ночью я так и не смогла уснуть, лежала и пялилась в потолок, прислушивалась к мерному дыханию Кости, который во сне все норовил прижать меня ближе к себе. Такая забота и нежность успокаивала, вселяла уверенность, но саднящее чувство тревоги не давало расслабиться.