Пятый факультет

Единственным минусом все еще оставалась сила, которая бурлила во мне. Тьма была чересчур насыщенной, чересчур заряженной и опасной. В то время как лорд Валруа имел втрое меньший магический потенциал. Хотя ему это не мешало. Он лидировал практически везде. Слабым звеном в его тренировке являлся призыв мертвых и допрос костей, с душами он справлялся куда лучше, чем с их телами.

Сложно представить, однако прошло уже более трех месяцев напряженных тренировок и нашей притирке друг к другу. С того момента, как я воскресила тело Хеллы и выдернула Мартину из Грани, а Таймиа поработила ее дух, жизнь в деревне полукровок изменилась кардинально. Теперь это была не просто деревня, а генеральный штаб, где собирались все значимые фигуры в этой войне. Элдрон и Райан взяли в свои руки командование многотысячной армией, распределенной по трем главным и способным обороняться странам. Мало того, Райан наравне с Таймиа отправлялся на зачистку территорий, а если говорить проще, на уничтожение людей, в чьих телах давно поселились демоны и души, призванные Велиаресом. То, о чем и говорила богиня, случилось. Это больше не являлось чем-то далеким, но неизбежным. Такова была существующая реальность.

Однажды я потребовала взять меня с собой, но была неприятно удивлена отпору как со стороны лорда Валруа, так и со стороны Таймиа. Меня не взяли. Зато потребовали дать клятву, что, пока Велиарес не объявит себя в полной мощи, я не стану понапрасну расходовать силы и буду отдыхать и тренироваться. Иными словами, накапливать знания и оттачивать мастерство некромантии.

За эти три месяца Велиарес пятнадцать раз менял тела. Он ослабевал, и я полагала, что это был самый удачный момент по его захвату, однако так не считали остальные, в том числе демиург, и я смирилась с необходимостью обучения и тактике выжидания. Как и смирилась с тем, что Райана стало катастрофически много в моей жизни. Иногда мне казалось, что мужчина вообще не спит. Мы заканчивали тренировку одновременно, ужинали и расходились — я в свою комнату, он на зачистку с Таймиа, а просыпалась я от стука в дверь, за которой меня ждал лорд Валруа, чтобы позвать на завтрак и забрать на утреннюю пробежку и физические упражнения.

Иногда я невольно возвращалась мыслями в академию. Я словно вновь была его студенткой, а он моим деканом. Правда, с индивидуальной программой обучения и невероятно жесткой практикой. Еще наша близость была обусловлена не только наличием одинаковой магии, но и непереносимостью других людей. Я точно знала, что он страдает от эмоционального фона абсолютно так же, как и я в первые дни, только к этому еще и добавлялись эманации смерти, с которыми он сталкивался на зачистке территорий. А происходило это постоянно. Все три месяца он совершает ночные вылазки с Таймиа, которой вообще не нужен сон. Она бдит, чтобы Мартина не сумела даже на час вернуть себе контроль над телом. Правда, близость — не совсем правильная характеристика. Мы могли переносить друг друга. Мы могли взаимодействовать и не держать постоянно щиты, отгораживаясь от прочего мира и окружающих нас людей и нелюдей. И при этом мы не были одним целым или классической влюбленной парочкой. Я не зря ассоциировала себя студенткой, а его деканом, сейчас мы исполняли именно эти роли, в противном случае наше сотрудничество стало бы невозможным.

Когда Райан возвращался из ночных походов, моя тьма бесилась и жадно впитывала все, чем была окружена аура мужчины. Эманации смерти, память последних дней жертв — все это стократно усиливало мою магию, питало ее и делало меня нелюдимей и агрессивней. Исключение составляли отдельные люди для каждого из нас. Так, я вполне спокойно переносила контакт с Пени и Софи, сносно — с Ривэном, более-менее — с Элдроном. Совсем хорошо мне было рядом с ожившей статуей, в которой плескалась первобытная тьма. Я не могла воспринимать тело Хеллы как живого человека. Вот не могла, и все. Это просто ожившая статуя, которая ходит, раздает указания, периодически гневается и убивает народ, поклоняющийся Безымянному Богу. Но не живой человек и уж тем более не девушка. В статую заключены две души. Она сосуд для двух пленниц, которым приходится сосуществовать вместе, а одной так вообще брать полный контроль над другой. Поэтому, видя статую, я думаю о ней как о статуе, а не как о бедняжке девочке, что умерла в детстве и чье тело у нее отняли, а теперь вот чудесным образом оживили. Нет там Хеллы, как и не будет во второй статуе Эльхора.