Пятый факультет

Этого не требуется Софи. Она просто следует своим желаниям, не оглядываясь ни на кого вокруг. Не желая превозноситься, а заодно узнавать мифическую оценку, которую ей может дать народ. Именно поэтому ее уважают. Она самодостаточна и свободна. Свободна той невероятно легкой внутренней свободой, которой никогда не было у меня. И чего теперь я хочу больше всего. Если и любить, то любить не правильно и из благодарности, а потому, что в этой любви в первую очередь нуждаюсь именно я. И я хочу ее дарить. Дарить без остатка. Из-за этого сейчас я не давала ни Софи, ни себе ложных надежд. Я назову ее матерью тогда, когда внутри почувствую отклик, когда ощущу в этом потребность, а не воспроизведу замену, как сделала это в прошлом году.

Я никогда не знала материнского тепла и любви. Моя мать, давшая мне жизнь, не научила меня правильно любить, ценить себя и относиться с почтением к родителям. Я не лгала Софи Ратовской, но и не была до конца искренней. Не с ней, с собой. По незнанию и непониманию. И, скорее всего, этого бы даже не обнаружилось, а связь, которую так легко образовала Хейли, желая наконец осознать себя нужной, переросла или в настоящие семейные узы, или начала бы тяготить. И я не хочу этого допустить. Есть в этой женщине то, что заставляет меня оглядываться на нее и ее поступки. Есть то, на что я хотела бы равняться. Даже сейчас, когда во мне зреет бунт тьмы и негативной составляющей моего дара.

Я осознанно хочу построить отношения с той, которая бескорыстно назвала меня своей дочерью и желает защищать. Это не я ушла из лагеря, это она подтолкнула меня принять правильное решение и разобраться в себе. Она дала нам время, за что я должна быть ей благодарна.

— Итак, детки, — изрекла Софи и обвела взглядом нашу дружно жующую компанию. — Пора держать ответ за все, что вы натворили. А потому, Элайза, будь добра, отставь чашку и настройся слушать меня внимательно.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

В отличие от остальных, которые напряглись от слов госпожи Ратовской и отложили еду, я продолжила есть, потому что точно знала, о чем пойдет речь. И даже представляла, какими примерно будут хлесткие фразы Софи. И не ошиблась. Ни разу.

— Вы оба сели в огромную лужу. Ты и Асакуро подвели свою команду. Мало того, вы утратили мое доверие. Прежний договор не имеет силы. Я не готова вручить вам жителей деревни. Вы два безответственных оборотня, которые потешили свое эго, с легкостью отбросив общие планы.

— Софи… — жалобно протянула Элайза.

— Помолчи, — мягко, но непреклонно перебила ее женщина. — И ты, Асакуро, не вставай. Я успею вырубить вас всех раньше, чем каждый успеет чихнуть. А потому сиди и слушай.

— Госпожа Ратовская…

— Закрой рот, мальчик, — предупреждающе потребовала Софи. — Твои инстинкты сейчас неуместны. Глуши их, иначе вы оба вылетите за ворота моей деревни и со своими проблемами будете разбираться самостоятельно.

— Вы не поступите так, — глухо произнесла Элайза, — ведь во мне… ведь мы…

— Хейли в силах помешать Вейре родиться у вашей пары. Это, в свою очередь, приведет к тому, что все обязательства по своему обещанию вы не исполните, а следовательно, лишитесь крыльев и магии. И знаете, этот вариант мне нравится больше всего.

Вот тут-то я и отложила пирожное. Нет, меня не удивляли слова Софи, меня поразило другое — откуда она могла это знать. Откуда госпоже Ратовской известно то, о чем говорила мне демиург. Если только…

— Дрейк! — взревела я, заставив вздрогнуть всех, кроме Софи.

— Хейли, претензии своему стражу выскажешь позже. Ты не могла не понимать, что его тоже это касается.

— Мало того что лазутчик, так еще и стукач, — прошипела я. — Вы общайтесь, а мне срочно нужно увидеть одни бесстыжие глаза.

— У тебя их в избытке, — парировала Софи. — Достаточно Элайзы и Асакуро. Поэтому сядь.

Тон названой матушки был ледяным, но не поэтому я выполнила ее просьбу. Совсем не интонация голоса сыграла свою роль в моем послушании. Я заметила то, что мне очень не понравилось.

— Элайза, спрячь клыки и прекрати оборачиваться. Разнесешь мой дом — я вырву твой хвост.

— Госпожа Ратовская, — встревоженно позвала Пени, желая снизить градус конфликта. — А вам не кажется, что угрожать — не лучшее решение для ведения беседы и сообщения плохих новостей?

— Я констатирую факт, милая, — улыбнулась Софи. — Асакуро, ты не в том положении, ровно так же, как и твоя супруга. Вы оба всех подставили. Или сейчас выслушиваете то, что мы можем вам предложить, или немедленно покидаете нас. Я отказываюсь помогать тем, кто ударил в спину человека, за чей счет стало вообще возможно ваше новое воплощение. Это понятно?

— Вы ошибаетесь, если полагаете, что Хейли дала нам…

— Я никогда не ошибаюсь, Асакуро. Она отдала много жизненных сил, в том числе жизненной энергии, и я не говорю о магии. Хоть триста раз через нее пройдут блуждающие стихии, они бесполезны без ее жизни. Я заблуждалась лишь в одном — отложив этот разговор на потом.

Тишина на кухне стала звенящей, даже осязаемой. Казалось, протяни руку и потрогаешь дыхание каждого из присутствующих здесь.