Пятницкий

Он любил гулять там на закате. Ребятня разбегалась по домам, устав с визгом прыгать со склизких, чёрных досок в реку и можно было вдоволь насладиться успокаивающей вечерней тишиной.

Оставив записку мужичку, с наказом непременно передать отцу Владимиру, Митрофан пошёл по переулку к себе на квартиру. Через несколько минут подошёл к увитой хмелем деревянной калитке. Дом вдовы полковника Сутормина, где он снимал комнатку с отдельным входом, широко раздался в разные стороны мелкими пристройками. В них обитала разномастная публика, начиная от учителя гимназии и заканчивая парой девушек неясного рода занятий.

Вдова сидела в любимом кресле на балконе второго этажа. Щедро отмерянные судьбой годы она проживала, наблюдая за течением реки и жизнью постояльцев. Вида с балкона вполне хватало для наполнения разговоров с Катериной, женщиной средних лет, приходившейся ей дальней родственницей. Она же выполняла роль экономки, служанки и кухарки. Поручик Рукавишников, живущий через стену с Пятницким, подвыпив, утверждал, что никакая она не родственница, а беглая каторжанка. Митрофан вполне допускал это, услышав однажды вечером, как Катерина, готовя ужин, тихонько напевала под нос:

Как настанет весна, как окончится срок

По лесам по лугам я пойду

Там где кедры шумят, там где пташки поют

Вольну волюшку в поле найду.

Митрофан задрал голову, поздоровался с вдовой и быстро, избегая лишних разговоров, двинулся на кухню.

Ужин обычно просил подать в свою комнату. Вид на реку хуже чем с балкона, но всё же главное достоинство небогатого жилища.

На этот раз похлебал щей прямо на кухонном столе. От чая отказался, не смотря на ворчание Катерины.

Заскочил в комнату. Переменив сюртук на косоворотку, отправился к реке.

Разомлевший в тяжкой жаре шумный город затихал вместе с закатом. Солнце, устав отдавать свой жар тающим летним дням, начало хорониться за тонкими, рваными облаками. Впитывая в себя всю палитру красного, они сгорали на горизонте, так и не превратившись в переполненные влагой грозовые тучи. Прохлада речной змейкой живо скользила по крутым стёжкам вверх, к распахнутым окнам. Каменные дома, уставшие от дневной духоты, казалось, задышали, шевеля тонкими занавесками.

У берега пахнет рыбой и мокрым деревом. Скрип вёсел разносится ветерком, еле заметно волнующим, рыжеватую в свете заката, рябь реки. На пристани несколько раз звонко ударил молот. Звук легко прокатился над водой и утонул в плеске волн замирающих в редкой осоке.

Митрофан подошёл к мосткам. Их переделывали не раз с тех пор, как он купался тут в детстве. Обломки, натасканные с лесопилки, сгрудились на опорах из почерневших дубовых стволов, глубоко ушедших в прибрежное дно. Чуть поодаль кто-то соорудил подобие лавки из бревна, лежавшего ранее в основании избы. Днём ребятишки раскладывали на нём свою одёжку, вечерами сидели компании девчат и парней.

Он любил смотреть на изящные лодки яхт-клуба, спешащие на ночную стоянку у цейхгауза или широкие, сонные баржи с зерном. Мысли катились лёгким прозрачным потоком. Такие моменты бывали, когда солнце медленно уходило за крыши домов на холме, а молодёжь высыпала на гуляния.

Митрофан присел. Почувствовал дневное тепло дерева ещё не украденное влажным дыханием реки. В избах, на другом берегу, начали загораться тусклые огоньки. У моста живо запрыгало оранжевое пламя костра, щедро подкормленное сухим хворостом. Рыбаки готовят уху.

Сумерки бережно задули истлевший августовский день тёплым, принесённым из степей ветром.

Васька не шёл. Митрофан оглянулся на тропинку, ведущую с улицы к реке. Ночь быстро стирала очертания домов на холме. Блеснули первые звёзды.

Присмотревшись, у каменной пристани заметил фигуру девушки в белом платье. Заметил и не отводил взгляд. Само появление одинокой дамы в такое время было необычным. Лица рассмотреть невозможно. Странные, порывистые движения делали её похожей на берёзу, ветви которой ломает буран. Показалось, девушка задыхается. Качаясь как пьяная, она попыталась разорвать платье, словно оно душило её.

Он поднялся, чувствуя неладное. Девушка, ещё раз безуспешно рванув ворот, упала на колени. Осталась так, покачиваясь, словно молится. Вдруг резко поднявшись подалась вперёд. Несколько быстрых шагов и белое платье исчезло в текучем мраке реки. Глухой всплеск лишь на мгновение нарушил тишину.