Пятница, 13 число (сборник)

Этот говорил, что знает всех генеральных директоров. Короче, я понял, что попал в параллельный мир. Они есть – черти, домовые, водяные. Это они устроили дефолт в девяносто восьмом.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Они говорили о дефолте?

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Да. Радовались. Говорили: «Нужно повторить». С погодой тоже они устроили, с потеплением. И говорили, что надо усилить борьбу с борьбой против коррупции, что надо помогать олигархам.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Тебя там никто не заметил?

ПЕТР ИВАНОВИЧ (крестится) . Слава богу, нет.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. За своего приняли.

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Но знакомых было много.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Кто?

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Политики больше, из шоу-бизнеса все почти, с телевидения тьма народа.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Всё друзья-приятели?

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Да.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Но никто не узнал?

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Нет. Только один маленький чертенок плюнул в глаз, сказал: «А ты не верил, что мы есть». (Всматривается во Владимира Николаевича.)

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Что?

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Боком повернись.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Зачем?

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Повернись, просит же человек.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Зачем?

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Один там сильно заикался.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Очень может быть.

Петр Иванович всматривается в него.

(Поет.) «Стою на полустаночке в цветастом полушалочке, а мимо пролетают поезда…» Что?

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Боком повернись.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Я?

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Не я же.

Петр Иванович всматривается во Владимира Николаевича, тот отворачивается.