Пятнадцатое июля

– Я сам себя приятно удивил. Давай-ка, оклемывайся, еще пару минуток, и валим отсюда в ужасе! Наверно, полиция уже по кустам шукает.

– Здравая мысль.

И тут на перекрестке аллеек показались серые погоны. И такие же серые фуражки.

– О! Вспомнишь г…о – и вот оно! – умозаключил Борька Сиплый вполголоса, – понимаешь, мы девушку защищали, начальник!

– Ага! И дозащищались наверно уже до синих чертей! Ну-ка дыхни!

Борька решил последний раз за сегодня приколоться – до этого он хватанул граммов сто пятьдесят «для обезболивания».

– Ну, наклонись, командир. А то вдруг не учуешь. Да это вчерашний квас, наверно, еще не выветрился.

Старший патруля наклонился к Борьке, сидевшему на скамейке. Тот выдохнул полную грудь алкогольных паров,

– Ххх-а-а-а! Теперь тебе надо тоже тест на алкоголь, начальник!

– Так, хватит! – капитан рявкнул сердито и сказал двум сержантам, – этих двоих – в машину. В отделении прохладятся и отдохнут.

Так закончился для Вячеслава и Бориса долгий летний день двадцатое июля.

…На следующий день все тело ныло почему-то. Даже напомнило о себе запястье, сломанное в десятилетнем возрасте. «В ментовне, что ли, отдубасили? Да нет, непохоже… А, мы же дрались! Ну черт, и где же я? И как меня оттуда так вытурили оперативно? Вот блин, ни фига ж не понимаю… И не помню. Нет, как дрались, помню! Как я долговязого дубиной чуть не прибил, тоже помню. И как забрали в милицию помню. А потом… Вот блин, ну это надо, как в «Джентльменах удачи», классическое, прям, тут помню, тут не помню! Но позабавиться своей же шутке не получилось.