Пятиборец

Билли подбросил в костер хвороста, и все разлеглись на мягкой траве, подложив под головы седла, свернутые сутаны и плащи. Монах захрапел первым. Тритемий, поворчав на Ригглера, тоже вскоре затих. Судя по ровному дыханию Эсквилины, сон сморил и ее. А вот Брюсов никак не мог уснуть. Глядя на частые звезды, думал он почему-то не о дороге к горе горбунов, а об отце. Умер ли он на самом деле или все еще жив?

Андрею вдруг вспомнилось, что, когда ему было лет десять, отец с матерью страшно поссорились. Мама требовала, чтобы ребенка не впутывали в дела какой-то лиги, и запретила единомышленникам отца собираться у них дома. Почему она их так ненавидела? Только теперь Андрей понял, что она оберегала его перед какой-то опасностью. Видимо, отец дал ей слово, и все успокоилось. Что, если эти астрологи как-то связаны с его перемещением в Уайтроуз? Недаром ведь отец все время твердил о его гороскопе. Перед мысленным взором Андрея возник портрет Якоба Брюса: у старика был загадочный вид человека, которому даровано тайное знание. Видение растаяло как дым, и Брюсов уснул сном смертельно уставшего человека.

Глава 15 О доброй вкусительнице и о Базальтовом острове

Тронная зала Блэккастла сияла тысячами свечей. В натертых до зеркального блеска черно-белых плитах пола отражались огни хрустальных люстр и золотых канделябров. Все детали убранства огромного помещения: барельефы, бюсты замечательных гирудов в арках галереи, череда пилястров с капителями в виде соцветий вампируса, обычно скрытые полумраком, теперь были выставлены на всеобщее обозрение.

В противоположном от входа конце залы возвышался трон из белого золота, чудо литейного искусства. Его высокую спинку венчала голова горгульи с оскаленной пастью-клювом. Подлокотники и передние ножки имели форму драконьих лап. Спинка и сиденье были покрыты черным бархатом с серебряным шитьем в виде переплетенных лиан вампируса. На красной бархатной подушке, лежавшей на ступенях трона, покоились знаки императорской власти: золотая корона из скрепленных между собой на одном ободе букв W и скипетр в виде усыпанного драгоценными каменьями веретена — символа бесконечного времени. Четыре угла подушки были украшены кистями в форме черных роз. Эти цветы, символ Империи гирудов, были главным мотивом орнаментов и мозаик, украшавших черно-серые стены и залы. Ребристые колонны, на которые опирались остроугольные готические своды, также покрывал затейливый узор из колючих стеблей и бутонов черных роз.

Империя отмечала свой главный праздник — Сошествие Круцифера с креста, который одновременно считался и днем рождения гирудов, поскольку они были созданы тогда же, двадцать четыре тысячи лун назад. В огромном помещении под высокими готическими сводами стоял гул голосов, расхаживали приглашенные императором Мороем дамы-гирудины в белых шелковых платьях и гируды-аристократы в черных камзолах, бриджах, чулках и башмаках. В зале чуть заметно пахло сыростью и склепом, однако этизапахи перебивались ароматами воскурений, ибо фитили свечек были заранее пропитаны розовым маслом и настоем непентеса [1].

На середину залы выступил церемониймейстер в шитом золотом черном камзоле. В его правой руке сверкал усыпанный бриллиантами, похожий на скипетр императора жезл. Распорядитель громким голосом объявил о начале бала. Все приглашенные выстроились вдоль противоположных стен залы. По мановению жезла гируды и гирудины образовали пары и низко поклонились друг другу.

Мастер церемоний, сверкнув жезлом, подал знак стоявшему на галерее седенькому дирижеру. Тот повернулся к музыкантам, взмахнул палочкой. Скрипка заиграла мелодию контрданса «Саван с карманами». К скрипке присоединились флейта, виолончель, гобой и звонкая челеста. С первыми тактами музыки пары начали слаженно перемещаться вдоль залы, повторяя замысловатые танцевальные фигуры с поворотами, поклонами и взаимной сменой партнеров. С величайшей непринужденностью они выписывали на чернобелом полу сложные узоры, а заученные движения рук придавали их танцу видимость легкой элегантности.

Оркестр из обращенных музыкантов старался изо всех сил. Пела, задавая тон, скрипка, в общий мотив танцевальной мелодии гармонично вплетались звуки лютни и арфы. Одетые во все черное бледные кавалеры церемонно раскланивались с не менее бледными дамами в белом. Все они отличались поразительной, если не сказать сверхъестественной, красотой.

Зал сверкал улыбками и драгоценностями, а над всем этим великолепием царил Морой, благосклонно взиравший на подданных со своего золотого престола. Он откинулся на спинку трона и закрыл глаза, чтобы получить еще большее наслаждение от музыки.

Гостям прислуживали чопорные лакеи в шитых золотом черных ливреях. В перерывах между танцами они разносили на подносах золотые кубки с венозной и артериальной кровью и забирали их, когда те пустели.