Пятая жизнь

— Это вы ее преследуете? Надеюсь, проблема не криминальная? А то могу сейчас связаться с Горшечным…

— Не надо! — почему-то испугалась Юля, — но она проезжала?

— Минут десять… может, пятнадцать.

— Спасибо, — Юля включила поворот, показывая, что собирается трогаться, и вдруг вспомнила самое главное, — Горшечное — это туда, да? — она показала рукой вперед.

— Туда, — лейтенант улыбнулся, — там указатель будет. Эх, жизнь… — он вздохнул, убирая руку с машины, — раньше барышни ждали возлюбленных, а теперь гоняются за ними по ночам и…

Юля не дослушала его сентенций, резко стартовав с места.

После ярко освещенной площадки ночь ощущалась намного явственней, чем прежде, а ездить ночью Юля не привыкла. Нет, в городе она могла легко добраться из гостей домой, но здесь бесконечная лента асфальта, выхваченная тусклыми фарами из невидимого пейзажа, притупляла внимание; потом вдруг впереди вспыхивали две светящиеся точки, которые стремительно приближались и полоснув по глазам, словно лазером, мгновенно исчезали, оставляя за собой кромешную тьму. Юля сразу теряла ориентацию, и лишь через несколько секунд дорога проявлялась вновь. …Господи, и как люди рулят всю ночь?.. — она была близка к отчаянию, но тут блеснул указатель «Горшечное» и пост ГИБДД. Юля решила остановиться; в ожидании инспектора, она с удовольствием откинулась на сиденье, расслабилась, ощущая в ушах звенящую тишину.

Оказалось, что синяя фура «Krause & Krause» проследовала мимо поста минут двадцать назад; то есть, получалось, либо ошибся «заботливый лейтенант», либо отрыв увеличился.

Обычно Юля не ездила быстрее восьмидесяти, но в данный момент понимала, что если не прибавить, то погоня станет бессмысленной, ведь в большом Белгороде она никогда никого не найдет; да и неизвестно, задержится ли там «человек-сон».

Отъехав от поста, она робко притопила газ, и стрелка спидометра миновав отметку «100», плавно поползла дальше. Боковым зрением Юля видела, как промелькнули огоньки какого-то поселка, и тут машину вдруг стала бить дрожь, звук двигателя сделался надсадным. …Сейчас я улечу в кювет, — подумала, она, — как в кино, раздастся взрыв, красно-черным грибом поднимаясь над лесом, и меня не будет… Все ее существо в ужасе сжалось, но нога, будто прилипла к педали, и тут Юля поняла, что дальше давить ее некуда; взглянула на спидометр …Сто сорок! Похоже, из трехлетних «Жигулей» больше выжать уже невозможно!..

Постепенно Юля привыкла к устрашающему реву, и обгоняя очередную фуру, спокойно отметила, что тент у нее черный и без надписей. С ходу влетела в какой-то город с темными башнями высоток и широкой улицей, но никто не остановил ее за превышение скорости — похоже, городские менты уже спали, вверив город желтым глазам светофоров.

Постепенно дома стали терять в росте, и, в конце концов, снова начался лес… хотя, возможно, это были обычные посадки — Юля не вникала в такие тонкости.

…Сколько ж я проехала?.. А никакой фуры нет. Но не может она ехать быстрее! И что тогда?.. Куда меня несет?.. Впервые за время погони у нее началась паника. Юля реально ощутила, что находится одна, совершенно беззащитная, где-то посреди безжизненного пространства и несется навстречу полной неизвестности. …Может, оставить эту идиотскую затею и тихонько вернуться домой? Пашка, небось, спит и даже не поймет, когда я вернулась. А эта поездка пусть останется самым большим приключением в моей жизни…

Юля стала осторожно отпускать педаль; скорость упала — на мгновение ей показалось, что машина остановилась, но спидометр показывал ее стандартные «80». …Блин, парадокс — раньше это казалось очень приличной скоростью, а теперь я ее просто не ощущаю. Что значит, за лучшим всегда перестаешь замечать хорошее…

Машина несколько раз чихнула, дернулась, словно споткнувшись, и вдруг наступила тишина в которую снаружи ворвался резкий крик какой-то ночной птицы. Впереди, на сером полотне стали заметны трещины и наконец машина остановилась уже реально. Юля испуганно уставилась на продолжавшую светиться приборную доску и увидела, что стрелка «бензин» твердо стоит на нуле. Сигнальная лампочка рядом с ней не горела уже почти год, но Паше недосуг было заняться ремонтом.