Пятая жизнь

Аня повернула ключ; вошла, привычно ткнув выключатель, и увидела мужские туфли — пыльные, с чуть потертыми носами. Она смотрела на них так внимательно, словно ждала, когда исчезнет мираж, и поэтому не заметила, как появился тот, кого она уже не надеялась увидеть.

— Привет. Я решил, чего сидеть возле тебя? Лучше сделаю что-нибудь полезное.

Аня повернула голову — Борис стоял без футболки, но загорелое тело не блестело, покрытое беловатой пылью; в той же пыли были и его джинсы.

— Все-таки успел! — сказал он гордо, — пойдем.

К чему он мог успеть, Аня не представляла, но это и неважно — он что-то делал для нее; вернее нет, для них обоих!.. Не разуваясь, Аня прошла по коридору, и Борис распахнул дверь ванной. На стене красовался симпатичный прибор, от которого к крану тянулась белая трубка.

— Электрический водонагреватель, — объяснил Борис, поворачивая кран, — а то женщине вредно мыться холодной водой — врачи не рекомендуют.

— Ну да, придатки можно застудить, — автоматически подтвердила Аня. Происшедшее не укладывалось в ее голове, поэтому и нужных слов не находилось. Она обалдело перевела взгляд с нагревателя на Бориса. Зачем он это сделал? Это же не букет ландышей за десятку…

— Нравится? — Борис улыбнулся, — правда, один из самых дешевых, но, согласись, все равно лучше, чем никакого.

— Господи, о чем ты говоришь! — Аня не нашла ничего лучшего, чем обняв Бориса, доверчиво прижаться щекой к его груди. …И это сделал он! За свои деньги! Для нас!!..

— Я весь грязный, — Борис осторожно переложил Анины руки к себе на плечи.

— И что? — она поняла голову, восторженно глядя ему в глаза, — теперь ведь это не проблема, правда?

— Я и забыл, — Борис рассмеялся, стискивая объятия.

Аня могла бы стоять так очень долго, но и ей хотелось внести лепту в совместный уют; она неловко освободилась.

— Ты голодный, наверное? Я сейчас. Я все принесла, — взяв мыло, она сунула руки под теплую воду, — как классно! Пока ты помоешься, я все сделаю.

— Я не голоден, правда, — Борис продолжал улыбаться, видя ее неподдельную радость.

— Нет, голоден! Ты даже помыться не успеешь, — быстро выйдя на кухню, Аня открыла холодильник — все продукты лежали так же, как она оставила их утром, — ты что, совсем ничего не ел?.. — крикнула она.

— Некогда было! Пока съездил, купил эту штуковину; пока инструменты у тебя нашел. Спешил сюрприз тебе сделать!

— Господи, Борь!..

Захлопнув холодильник, Аня вернулась к ванной, но дверь оказалась уже закрыта на задвижку. Может, следовало постучать, чтоб как в красивом эротическом фильме, залезть вместе в одну ванну, и там, среди ароматной пены…

…Только ванна не такая, как в кино, и вряд ли мы в ней поместимся, — вздохнув, Аня вернулась на кухню; вывалила на стол продукты, — какая я все-таки молодец, что все купила! И он молодец! Неужели сказки иногда случаются?..

Щелкнула задвижка, но шипение сковороды заглушило этот звук. Незамеченным, Борис остановился в дверях кухни, наблюдая, как Аня высыпает в шипящее масло крупно нарезанные шампиньоны. Собственно, его не интересовало, что она готовит и насколько вкусным получится блюдо — он смотрел на прилипшую к спине майку, сквозь которую проступали бретельки лифчика, на влажные слипшиеся волосы, короткую юбку, обнажавшую сильные ноги и думал, нужно ли ему все это? Без сомнения, Аниной заботы было более, чем достаточно, чтоб чувствовать себя комфортно, но чего-то не хватало; оставалось только решить, насколько важное значение имеет это неизвестное «что-то». Может, стоит перестать заниматься ерундой, недостойной взрослого человека? Тем более, покупка нагревателя пробила определенную брешь в бюджете, а, значит, придется гораздо раньше запланированного возвращаться из мира туманных наитий и грез к «хуторской» реальности. …Закончится лето; пройдет осень и зима, — тоскливо подумал Борис, — на следующий год деньги еще есть, а потом?.. Новый клад мне никто не подарит, и если смотреть трезво, вариантов получается два: до конца жизни жить на хуторе, разговаривая с курами и козой Дашкой, которые перейдут ко мне от бабы Тони (а к кому еще?), жрать то, что выращу на огороде и медленно сходить с ума, барахтаясь среди своих бредовых мыслей, или…