Пятая пробирка

Я был очень рад узнать, насколько успешно вы применили мой метод для имплантации виртуальных событий в созна­ние ваших пациентов. Как вы поняли, потенциал моих тео­рий и средств их применения практически безграничен. Мы, бесспорно, гениальны, — вы и я, и владеем техникой, которая в буквальном смысле слова способна изменить мир. После ко­роткого курса воздействия свидетели могут быть запрог­раммированы на то, чтобы дать показания о том, что они видели или чего не видели, по нашему желанию. Тайные аген­ты и солдаты могут, не выдержав пыток, выдать информа­цию, которую они считают абсолютно правдивой. Модифи­кации, которые вы разработали и испытали, в частности применение электродов, вызывающих мотивированное ощу­щение боли, тепла и холода, просто великолепны. Я предлагаю встретиться, как только вы найдете это возможным, после вашего возвращения в Нью-Йорк.

С глубоким уважением, доктор Седрик Чжан».

^{Семнадцать минут.}

Цепь странных событий начала замыкаться. Теперь Натали знала, что в нее не стреляли. Последним реальным событием, случившимся в ту ночь, был укол в шею. Повто­ряющиеся ночные кошмары являлись всего лишь неболь­шими сбоями в системе, созданной Седриком Чжаном и модифицированной доктором Дональдом Чжоу. У Ната­ли еще оставались вопросы, много вопросов, но на некото­рые, самые важные, она нашла ответ. Где-то здесь, в ком­нате, должны быть диск или пленка, на которых сняты — с ее точки зрения — сцены нападения и стрельбы, выстрелы, которых в реальности не существовало. Их сделали из какого-то «киноружья».

^{Девятнадцать минут.}

Сжимая в руке фонарь, с карманами, набитыми по­спешно сложенными бумагами, с револьвером Варгаша за поясом, Натали выключила свет и вышла в коридор. Было очень неразумно так долго оставаться в кабинете. Если ее сейчас схватят, она наверняка не выдержит пыток или наркотиков и выдаст Луиша. Это будет ужасно!

Стараясь не подниматься выше уровня подоконников, Натали торопилась к входу в столовую. Она уже почти дошла до него, когда услышала, как открывается вход­ная дверь. Не оборачиваясь, чтобы узнать, кто вошел — Санторо, Барбоза или оба, — она нырнула вправо, в зону «семейного отдыха» и распласталась на полу за диваном. Револьвер оказался на полу, но Натали не рискнула поше­велиться, чтобы достать его. Через несколько мгновений в столовую вошли двое мужчин. Они говорили быстро, слишком быстро, чтобы Натали могла все понять.

Она подумала, что мужчины наверняка услышат ее тяжелое дыхание, стоит им на секунду замолчать и при­слушаться. Натали подняла край рубашки и прижала его ко рту, дыша через тонкую ткань и заставляя себя делать паузы после каждого вдоха. Вжавшись в угол между по­лом и спинкой дивана, она ждала, когда мужчины пройдут мимо, меньше чем в десяти футах от нее. Из их разговора она поняла, что они очень злятся, пытаясь понять, кто мог выстрелить по блоку охранной сигнализации. Один раз Натали услышала имя Луиша Фернандеша, но не поняла, в каком контексте.

Свет в столовой был выключен, но Натали могла ви­деть обоих и знала, что если они повернутся, то увидят ее.

«Нет, пожалуйста... не поворачивайтесь... не смотри­те...»

Барбоза и в самом деле походил на борова, точнее на быка: невысокий и очень плотный. У него оказался на удивление высокий, даже писклявый голос. Санторо был таким, каким она его запомнила, — высоким, худощавым, большелобым, в очках. Он кивнул охраннику, и, к ужа­су Натали, Барбоза опустился на диван, за которым она пряталась. К счастью, ее дыхание успокоилось, а охран­ник, что естественно при его комплекции, дышал хрипло и шумно. Натали продолжила прижимать рубашку к губам. О том, чтобы пошевелиться и достать револьвер, нечего было и думать.

—Кто мог осмелиться стрелять? — спросил бык.

—Наверное — виски, — ответил Санторо и добавил не­сколько слов, которые Натали не разобрала.

Она лежала, свернувшись в клубок. Плечи Барбозы, от­деленные лишь спинкой дивана, находились от нее всего в полутора футах. Револьвер больно давил на поврежден­ную ногу.

«Уходите! Пожалуйста, уходите!»