Пятая четверть

Началась Индия. Балка, где, безвинно страдая, задыхался в дыму «Птерикс», лежала по другую сторону линии, а с этой тянулись знакомые времянки и темный вал шиповника. Антон вспомнил, как они возвращались вот здесь из родильного дома: Леонид нес Гераклика, Тома придерживалась за Леонида, а он сам размышлял о том, как начать разговор о шестерне. Тогда все еще было впереди…

— Вот здесь где-то «Коза отпущения», — произнес Гошка.

Оба они повернулись, надеясь в разрыве между вагонами заметить сосну, но все там мелькало быстро и туманно. Приближался поворот. У Антона защемило в груди. Он привстал и наклонился вперед, насколько было возможно. «Вдруг не выйдут? Вдруг не выйдут?» — выстукивало сердце вместе с колесами, и к горлу заранее подступала слезная обида. Вагоны пошли влево, открывая луг — стартовое поле мальчишек. Оно было пустым.

И лишь в конце луга, почти у самой насыпи, вспыхнула белая кофта.

— Тома-а! — заорал Антон и от этого крика прослезился. — Тома-а!..

— Анто-он! — оторвалась Тома, вскидывая руку. У груди ее желтел сверток — Саня. Рядом, на поваленной катушке стояла Света.

— Антон, Антон, Антон! — закричала девочка, увидев его, и запрыгала на катушке.

Хоть и не быстро шел поезд, преодолевая подъем, но поворот был неумолим. В последний момент Антон увидел, как в переулке матово блеснул свет и на луг выскочил мотоцикл, — и все. Антон медленно опустился на ступеньку.

— Ну, Тамтам, хоп! — выпрямляясь, сказал Салабон, про которого Антон забыл в эти мгновения.

— Посиди еще.

— Нет, все. Возьми эту штуку. — И он протянул бумажку.

Антон взял ее и встряхнул. Это было третье послание Монгольфье, захватанное мазутными Гошкиными лапами.

— Спасибо, — сказал Антон, поднимая глаза.

Но Салабона уже не было. Антон услышал только шуршание гравия и увидел, как с насыпи скатилось несколько крупных камней — Салабон махнул под откос.

Какое-то время Антон смотрел под ноги, на мелькающие шпалы, на эти клавиши бесконечно длинной клавиатуры, на которой поезд выстукивал и выстукивал что-то заунывное.

Антон сложил письмо и, сунул его за пазуху.

Разбухшая от дыма тайга подступила вплотную. Неожиданным просветом мелькнул переезд. В кузове громадного самосвала, первым замершего у шлагбаума, неловко развернувшись, лежал железобетонный подножник. Опять встреча! И вдруг Антон понял, что конца и не будет, что он навсегда теперь вместе с Томой, с Гошкой, с Иваном Ваулиным, с «Птериксом» — со всем, что он увидел и испытал в эту пятую четверть.

Тайга ухнула вниз, открыв кусок странной, необжитой планеты — море застывшего сероватого дыма с черными провалами, и на краю — эллипс бордового солнца.

Антон привстал, дернул плечами, поправляя рюкзак, и кулаком постучал в дверь.

Ноябрь 1961 г. — август 1967 г., г. Братск