При этих словах Великанов, как ужаленый, отскочил на противоположный конец скамейки. Быстро поправил совсем съехавший на затылок шлем. Потом он быстро подошел и, держа под козырек, проговорил:
— Товарищ политрукша! Разрешите уйти.
— В роту, на политзанятия?
— Так точно!
— Пожалуйста.
Великанов повернулся кругом и без оглядки, забыв даже про товарища, побежал в казарму.
А Вань все держался за бока, еле сдерживаясь от смеха.
По существу
Ротное красноармейское собрание в полном разгаре.
Докладчик кончил обширнейший доклад о международном положении и хозяйстве в части. Начали «преть». Выступление — 3 минуты.
Синицын Митька решил сказануть: уж больно каша размазня и щи кислее уксуса. Дошла его очередь. Он протискался к столу и начал:
— Я, товарищи, к примеру, хочу о каше, уж варят ее завсегда размазню и, опять, щи кислые.
— Товарищ, регламент истек…
— Да, я не досказал…
Ребятам хотелось дослушать предложение, послышались голоса.
— Дай докончить!..
— Придерживайтесь порядка, товарищ председатель, — сказал писарь. Ему поддакнули. Нарастал шум.
Председатель надрывался:
— Я голосую, кто за?..
— Позвольте в порядке голосования — заорал Синицын.
— Товарищи, кто за?..
— Если, так сказать, не давать высказаться, то зачем доклад разводить?.. При такой постановке, в случае войны с капитализмом…
— Не по существу, товарищ… Кто за?
— Дайте договорить!
Страсти разгораются:
— Неправильно!
— Закройсь!.. — громче всех вопит обиженный Синицын.
Наконец председатель, собравшись с силами, перекричал всех:
— Голосую, кто за то, чтобы дать товарищу Синицыну докончить?..
Установившуюся гробовую тишину прерывает Голос Синицына:
— То-то… Так бы раньше и сказал!
На словах и на деле
Культурный человек — наш Страшилов: он это на словах и на деле доказал…
Недавно он прочитал нам доклад о культурной революции. Ничего себе доклад, два часа длился. Ужасно устал Страшилов.
И, кончивши доклад, почувствовал он сильнейшее и законнейшее желание покурить (два часа воздерживался).
Закурил Страшилов еще в зале клуба и, выпуская клубы дыма в лица встречающихся ребят, сплевывая по сторонам, величественно проплыл в курилку. Здесь Страшилов повесил на потолок солидный плевок и, почувствовав прилив поэтического вдохновения, тут же написал следующее двустишие:
А вы говорите: некультурность! Двухчасовой доклад про культуру это вам не фунт изюму! Да?
Красноармейский досуг
В уборной
— Прямо у нас не уборная, а сущий клуб: и гармошка, и пляс…
— И шахматы есть?
— Есть, — что ни шаг, то и мат…
На уколах
— Ванька, что тебя так сфигурило?
— Сфигурит от этих холерных уколов!
— Ну, а как, поди, больно?
— Что больно?
— Да укол-то!
— Не знаю, завтра пойду колоться, увижу.
Шеф, который не обманул
Один добрый шеф раз прислал в подшефную часть пакет с письмом.
В письме было сказано: «Присланного, дорогие товарищи, вам хватит на целый год». Дрожащими руками бросились разворачивать пакет и… нашли там календарь на весь 1929 год.
Экономическая шутка
— Ты чего, Ленька, на меня косишься, одним глазом смотришь?
— По причине режима экономии: одним глазом я смотрю, а другой отдыхает!
Колдун
Шел Чиркин по переулочку.
Видит, сидит в большой шляпе и пожелтевшем пальтишке худой человек с вывеской на груди:
«За 20 копеек предсказываю прошедшее, настоящее и будущее»…
Чиркин остановился и скинул с плеч мешок.
— Ну-ка, дядя, погадай…
Худой человек надел синие очки и взял за руку Чиркина:
— По планиде Арарат выходит, что едешь ты в деревню, что человек ты большого роста и что ты не то женатый, не то холостой…
— Холостой, сказал Чиркин.
— Молчи. Сам по планиде Арарат вижу, что холостой. В каком году родился?
— В 1904.
Худой человек задрал нос к небу и пожевал губами:
— По планиде Арарат выходит, что тебе 24-й год.
Чиркин испуганно выдернул руку.
— Во, чорт! Уж не колдун ли ты?
— Дай руку. По планиде Арарат выходит, что проживешь ты долго, долго, до того дня, покуда не помрешь…
— Женюсь, али нет?
— Жениться не женишься, а к восьмидесяти годам овдовеешь. Опять же радость тебя ждет…
— Уж не в председателя ли совета меня изберут?
— Уж не в председателя ли совета меня изберут?
— В председатели. И будешь кататься, как сыр в масле…
Чиркин полез за деньгами и восторженно бормотал: