Пять строф 20 века

На Вас давно дана наводка,

что Вы прекрасны и Ваш час

взойти в поэзию так ходко,

как Вы идете в ранний час.

То затаитесь непреступно,

то неотступно виден взор,

и вижу я слегка попутно

в глазах лишь маленький укор:

Не в том болоте Вы искали,

и возраст Вам моложе дан.

И странно то, что Вы попали

своей стрелой в мой статный стан.

А вот сегодня Вы не в белом

и черный бархат Вам идет.

О, Господи, какой Вы смелый!

И к черту возраст! Ток идет!

Вы не Поэт? Так я ошиблась!

Вы, кто? Актер? Вы так хорош…

Вы инженер с прекрасным шиком?

Вам вместо галстука бы – брошь!

Яркий свет

Яркий свет идет сквозь шторы,

бархат взора у двери.

Нашим чувствам нет опоры,

лучше взгляд свой отверни.

Хватит лучика надежды,

хватит: "здравствуй" и "прощай".

Одноцветные одежды

и любовь не возвращай.

Яркий свет, тетрадь и ручка,

одиночество труда.

Будем брать творений кручи,

где руда, руда, руда.

Яркий свет красивой строчки

озарит внезапно взор,

пробежит по шву сорочки.

Оторвись, кончай обзор.

Ослепительно, лучисто

светит солнце из пруда.

У жучков бежать искристо,

много тратится труда.

Ревность

А ревность? Это отговорка.

Не хочешь если, так ревнуй.

А, может, ревность – поговорка:

«Железо лишь горячим куй!»

А ты прошел – и не заметил,

а я прошла – уйдя в себя.

От ревности на сердце метки,

и ревность возникает лишь любя?

Других любить совсем не надо,

коль все еще люблю тебя,

пройду вдоль школьной я ограды,

пройду, край веток теребя.

Я не люблю и не ревную.

Листва наивна как дитя.

Я лучше ревность зарифмую,

не буду жить, любимым мстя.

И вот сегодня завершился

большой этап моей любви,

прошла я ревности вершину.

Ты не ревнуй, и не зови.

Два желания

Чокнешься от ваших двух желаний,

солнце спит в заоблачной дали.

Так пошлите лучше мне послание,

чтоб немного чувства утолить.

Почему меня вы не любили?

Почему горят глаза, слова?

Лучше бы любовь вы пригубили,

будет в жизни новая глава.

Солнце робко, холодно восходит,

ваши чувства двойственно робки,

почему до вас все не доходит,

что любовью дни мои редки.

И очнитесь лучше от работы,

вы взгляните истине в глаза,

и прибавьте женской мне заботы,

пусть поспит небесная слеза.

Вот они шлифованные рифмы,

и любви заштатные слова,

хорошо встречать вас возле фирмы,

но без вас грядущая глава.

Лито

А мне приятно Ваше общество,

азартно-голые глаза,

и наше странное сообщество,

и серебро, бирюза.

И Ваши ритмы на рояле,

и нервный облик молодой.

Мы рядом раньше не стояли?

Так посиди или постой.

Представьте, мы и на линкольне,

на нем плывем по воле волн,

но волн чужих. А где приколы?

Поэт талантом явно полн.

И все же давит притяжение

такой неистовой души.

Влечет поэзии рожденье,

достигнет нужных мне вершин.

Но Ваш ответ простой и чистый,

что все ни так, и все ни то.

Взгляд удивительный, лучистый,

пленит немедленно лито.

Скрипка

Я прошу Вас, придите со скрипкой,

инструмент Ваш у нас не звучал.

И она, словно малая скрепка,

нашим чувствам совместный причал.

Я устала без Ваших объятий,

я устала без Ваших очей,

буду музыкой Вашей объята,

не хватает скрипичных ночей.

Загорела слегка Ваша кожа.

Я, конечно, безумно скромна,

но для скрипки разложено ложе,

от любви затрепещет струна.

Встрепенется аккорд музыкальный,

утомленно сольются сердца.

Поцелуй, где-то рядом с бокалом,

а вблизи – не увидишь лица.

Скрипка, скрипка, прекрасны минуты

чудной музыки будущих нот,

когда радости мощные путы,

утолили конфеты "Рот-фронт".

Майские листки

Листает май свои листки,

раскрыв, их видимо и зримо.

Заснули громкие звонки,

а я пишу неумолимо,

когда луч солнца упадет

косой линейкой на тетрадку,

когда поэзия взойдет

ко мне на стол совсем украдкой.

И отразят прожектора

мою энергию мышленья,

и чертежей моих гора

в цех отдадут свои веленья.

Люблю работу над собой,

над образом своих изделий,

за корпусом и за скобой,

такая масса сновидений.

А солнца лучик справедлив,

он водит ручку, карандашик

и создает души отлив

для вашей бабушки Наташи.

Выставка

С машин стихи не начинаются,

поток машин – лихой пейзаж.

За окнами кабин – каюты,

какой-то странный антураж.

И до Москвы идет лавина

сквозь суету соседних шин,

посмотришь вверх, а там кабина,

так едет множество машин.

А вот на выставке парадно,

здесь антураж совсем иной,

здесь за свой труд весьма отрадно,

никто не спорит за спиной.

Здесь много пышного созвездия,

аппаратуры и шум их,

и звезд из зеркала – их бездна,

пленителен молчанья миг.

А из Москвы – на электричке,

вагон забит, стоит багаж.

Здесь поневоле все сестрички,

от выставки один мираж.

Прохладное лето

Прохладное лето лесной полосы,

сквозь облачность редкое солнце,

но кто-то стоит у прибрежной лозы,

ногою касается донца.

А ветер тревожно бежит по спине,

по коже с приятной прохладой.

И кто-то мешает качаться блесне,

а может быть, так все и надо.

Прохладное лето лесной полосы

вдруг стало безветренно – жарким.

И сразу на лицах краснеют носы,

и всплески воды как подарки.

Прибрежные тропки пружинят легко,

трава прилегла под ногами,

и ветер уже обдувает виски,

такая картина – веками.

А если немного глаза приподнять -

увидишь белеющий город.

Как просто века на тропинке обнять,

как ветру проникнуть нам в поры!

Две семерки

Лес блаженно источал