Трикси не обращает никакого внимания, хотя видит меня через отражение в зеркалах. Её удары точны, выбирая цель, она бьет по груше с такой силой, что та дребезжит под напором. Но окончательно моя челюсть падает тогда, когда она как хренова ниндзя, делает круговой поворот и бьет по ней ногой выше собственной головы. Я собирался защитить ту, что выбьет комбо одним ударом. Те парни унесли свои задницы очень даже не зря, в ином случае им бы пришлось не сладко, эта девочка занимается кикбоксингом.
— Не пялься, иначе я повторю на тебе, — говорит она, разминая шею наклонами в разные стороны.
— Тебе не повезло, я занимаю тем же.
— Ты занимаешься боксом, Картер, у нас разные направления.
Наматываю бинт на руку и усмехаюсь.
— Ты слишком много обо мне знаешь, как будто интересуешься мной.
— Не льсти себе. Люди любят трепать языком.
— И ты прислушивалась именно к тем, которые говорили обо мне.
Присудив себе победу в словесном бою, я и подумать не мог, что это далеко не конец.
— Ты прав. Держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Я прислушалась.
— С каких пор я стал твоим врагом?
— Ты ни друг и ни враг. Я просто знаю о тебе достаточно, чтобы не верить в сказки, которые ты любишь рассказывать.
Качаю головой и встречаюсь с ней глазами. Сердцебиение увеличивает ритм, и я выстраиваю стену, не позволяя ей проникнуть глубже. Мне не нравится, что я чувствую себя уязвимым рядом с ней.
— Я никогда не рассказывал сказки и не садился на уши. Я не утруждаюсь запоминать имена и брать номера. Каждая из них знает меня, и каждая из них сама проявляет ко мне интерес, а я лишь даю то, чего они хотят. Всё предельно просто. Никаких обещаний и лжи с моей стороны. Ты винишь меня за то, что вы любите встраивать ложные представления, но посмотри правде в глаза. Я не влюблюсь в тебя после секса и даже после поцелуя. Это всё выдумки из фильмов. Я получил своё ровным счётом, как и они.
— Ты поступаешь по-свински, — фыркает Трикси.
— Я поступал бы по-свински, если бы весил лапшу на уши. Со мной всё предельно просто. Нет надежд — нет разбитого сердца.
Ещё несколько секунд, она смотрит в мои глаза и, поморщив носом, отворачивается, вновь приступая к тренировке, то же самое делаю я. Не могу сказать, кто из нас получил победу, мы оба остались при своём.
До тех пор, пока Трикси не уходит из зала, я не могу сосредоточиться. Так или иначе, нахожу глазами девушку и проклятую дыру внутри себя. Она ничего не делает, но та ноющая боль даёт знать о том, что она ещё присутствует во мне. Темнота окутывает разум, и я увеличиваю скорость и силу удара, пытаясь избавиться от чувств и прошлого, которое продолжает преследовать меня.
Как только её спина скрывается за поворотом, наношу по груше последний удар, прикладывая к нему всю ярость, скопившуюся внутри. Скидываю перчатки и вытираю лицо руками.
— Черт! — цежу я.
Если я — ни враг и ни друг, то кто я? Легко: я хочу быть больше этих двух значений. Мне не нужна даже середина в виде никого. Я хочу быть кем-то для неё.
При разговоре с Мэди, мама как-то обмолвилась, что худшее из мук — отрицание чувств. Бессмысленность, которая ни к чему не приведет, а лишь усугубит. Ты добровольно отказываешься от того, чего желает сердце. Это равно тому, что ты отказываешься от самого себя, выдавая ложь за правду. Ненавидя враньё, я часто бью правдой там, где она вовсе не требуется. Это одновременно проклятие и святость. Не знаю, что способно погубить меня: другой человек, или я сам.
Завершаю тренировку, не желая оставаться один на один с самим собой, и следую в раздевалку, а после в душевые.
Контрастный душ помогает взбодриться и обрести чистое сознание, где нет места дерьму. Сегодня предстоит побегать ради младшего братишки, которому скоро шестнадцать и которому родители решили закатить не хилую тусовку. Засранцу повезло. Я бы тоже вернулся в школу, чтобы повторить наше день рождения. Исключить бы пришлось только одно, точней одну. Резко поворачиваю кран и получаю напор ледяной воды. Никакого нытья и воспоминаний о ней.
Смотрю на постой крючок и хмурюсь. Я пока не страдаю амнезией.
Проклятый шкафчик тоже пуст. И ключ, покоившийся рядом с полотенцем, которого, кстати, тоже нет — исчез. Все мои вещи испарились вместе с паром в душевой. Но остались кроссовки. Отлично. Оглядев квадрат со шкафчиками, я усмехнулся.
Выруливая из раздевалки, прикрываю хозяйство и гордо вышагиваю по коридору университета, ловя ошарашенные взгляды студентов. Улыбка становится ещё шире, когда девочки в открытую рассматривают моё тело. Я готов надрать одну задницу и вернуться к желающим уединиться. Попутно подмигивая, нахожу нужную блондинку в потоке, в направлении которой устремляюсь.
Карие глаза обращаются ко мне, когда я кладу ладонь на её плечо и силой разворачиваю к себе лицом.
— Пляж для нудистов не здесь, Картер, — вздёрнув подбородок, парирует она.
— Да? У меня проблемы с географией. Верни одежду, и мы разойдёмся на мирной ноте. долбит
— Какую к чёрту одежду? Ты обдолбался или пропустил удар в голову от груши?