Пять недель на воздушном шаре

«Вот так странное открытие!» – подумал про себя доктор. В это время Кеннеди и Джо в нескольких шагах от него искали место для могилы. В балке, закрытой со всех сторон, стояла невыносимая жара, словно в натопленной печке. Полуденное солнце почтл отвесно бросало в нее свои палящие лучи.

Сначала понадобилось очистить место от валявшихся на нем обломков скал. Затем была вырыта могила, достаточно глубокая, чтобы дикие звери не смогли добраться до трупа.

В эту могилу друзья благоговейно опустили тело француза; его засыпали землей и в виде памятника навалили несколько больших обломков скал.

Доктор стоял неподвижно, глубоко погруженный в свои мысли. Он даже не слышал, как товарищи звали его, чтобы отправиться вместе с ними на поиски убежища от зноя.

– О чем ты так задумался, Самуэль? – спросил Кеннеди.

– Я думаю о том, что за странные контрасты встречаются в природе и до какой степени удивительны бывают случайности. Знаете, в какой земле погребен этот человек, так мало ценивший все земные блага?

– Что ты хочешь сказать, Самуэль? – заинтересовался шотландец.

– Представьте себе: этот священник, давший обет бедности, покоится в золотом руднике…

– В золотом руднике?! – в один голос закричали Кеннеди и Джо.

– В золотом руднике, – спокойным тоном подтвердил доктор. – Камни, которые вы небрежно отшвыриваете ногами, содержат в себе золото.

– Быть не может! Быть не может! – повторял Джо.

– В трещинах сланца вы легко можете обнаружить золотые самородки, – продолжал доктор.

Тут Джо, как сумасшедший, бросился к валявшимся повсюду камням. Кеннеди был не прочь последовать его примеру.

– Да успокойся же, мой милый Джо, – обратился к нему Фергюссон.

– Ну, сэр, говорите, что вам угодно…

– Да что ты, Джо! Такой философ, как ты…

– Эх, сэр, здесь уж не до философии!

– Подумай хорошенько, милый мой, к чему нам все это богатство? Ведь мы не можем взять его с собой, – уговаривал доктор.

– Как? Не можем взять его с собой? Хорошее дело!

– Слишком большая тяжесть для нашей корзины, Джо. Я даже не хотел тебе говорить об этом, чтобы у тебя не явилось напрасных сожалений.

– Как, бросить все эти сокровища! – твердил Джо. – Бро сить наше богатство!.. Оно ведь действительно наше. Все это бросить?

– Берегись, друг мой, как бы ты не заболел так называемой «золотой лихорадкой», – смеясь, сказал доктор. – Неужели покойник, которого ты похоронил, не преподал тебе урока суетности всего мирского?

– Все это хорошо! – ответил Джо. – Но ведь золото! Мистер Кеннеди, послушайте, – продолжал Джо, – вы мне поможете набрать хоть несколько этих миллионов?

– Но что же мы с ними станем делать, бедный мой Джо? – отозвался Кеннеди, который не мог удержаться от улыбки. – Мы ведь явились сюда не богатство наживать, да и вывезти его отсюда нельзя.

– Эти миллионы – вещь тяжелая, в карман их не положишь, – добавил доктор.

– Ну, тогда нельзя ли эту самую руду взять с собой вместо песка, как балласт? – спросил Джо, прижатый к стене.

– Хорошо, на это я согласен, – ответил Фергюссон, – но с условием: не корчить гримас, когда нам придется выбрасывать за борт целые тысячи фунтов стерлингов.

– Целые тысячи фунтов стерлингов! – растерянно повторил Джо. – Да неужели и вправду все это – золото, сэр?

– Да, друг мой, это место – резервуар, который природа веками набивала своими сокровищами. Этого золота хватит, чтобы обогатить целые страны. Тут, в этой пустыне, – и Австралия и Калифорния, вместе взятые.

– И все это будет зря пропадать?! – воскликнул Джо.

– Возможно. Во всяком случае, вот что я сделаю, милый мой, тебе в утешение…

– Не так-то легко утешить меня, сэр, – уныло перебил его Джо.

– Вот послушай. Я сейчас точно определю, где находится это золотоносное место. По возвращении в Англию ты сможешь сообщить о нем своим соотечественникам, если ты уж так уверен, что золото их осчастливит.

– Конечно, сэр, я сам вижу, что вы правы. Что же, покоряюсь, раз уж никак нельзя поступить иначе. Значит, наполним корзину этой драгоценной рудой, и все, что от нее останется к концу нашего путешествия, будет чистым выигрышем.

Тут Джо с жаром принялся за работу и вскоре погрузил в корзину около тысячи фунтов драгоценного золотоносного кварца. Доктор, улыбаясь, наблюдал за его работой. Сам он в это время был занят определением места могилы миссионера.

Он высчитал, что она находится на 22° 23' восточной долготы и 4° 55' северной широты.

Взглянув в последний раз на холм, под которым покоился прах француза, Фергюссон направился к «Виктории». Ему хотелось поставить хотя бы скромный грубый крест над этой могилой, затерянной в африканской пустыне, но в окрестностях не видно было ни единого деревца.

– Бог приметит это место, – сказал он.