Пять часов с Марио

— Милая, не горюй. — Она возвращается к ночному столику, к книге, к тюбику с таблетками и флакончику с жидкостью и прибавляет: — Можешь ты мне объяснить, что это за аптека?

Кармен смущенно улыбается.

— Ты ведь знала Марио, — говорит она. — Он был очень добрый человек, но с комплексами. Если он не принимал таблеток и не совал мазь себе в нос, как я говорю, он не мог заснуть. Он был со странностями. Рассказать тебе, так ты не поверишь: однажды он встал в три часа ночи и побежал в дежурную аптеку — дальше ведь и ехать некуда.

Валентина подняла голову так резко, что ее белобрысый завиток на мгновение блеснул, как падучая звезда. Она тоже улыбается.

— Бедняга, — говорит она. — Марио был чрезвычайно оригинальным человеком.

Кармен встает и рассматривает себя в зеркало. Раза два она со злостью одергивает свитер под мышками, сперва под левой, потом под правой.

— Я похожа на чучело, — шепчет она. — Ни в черном бюстгальтере, ни в белом моя грудь не вяжется с трауром и вообще с подобными вещами.

Валентина не слушает. Она берет книгу с ночного столика и перелистывает ее.

— Библия, — говорит она. — Не говори мне, что Марио тоже читал Библию. — Она снова улыбается и громко читает: — «И ходите прямо ногами вашими, дабы хромлющее не совратилось, а лучше исправилось» [2].

Кармен глядит на нее исподлобья, опустив голову, точно присутствует при унизительном осмотре. Время от времени она машинально оттягивает черный свитер под грудью.

— Он говорил, что Библия действует на него плодотворно и успокаивающе, — она словно извиняется.

Валентина прыскает.

— Он это говорил? Какая прелесть! Плодотворно — в жизни не слышала ничего более очаровательного, Менчу, даю тебе слово. А что он подчеркивал?

Кармен заикается; она чувствует, что невольно съеживается.

— Это тоже странности, — отвечает она. — Марио постоянно перечитывал Библию, но только то, что подчеркнуто, понимаешь? Сейчас, — взгляд ее смягчается, но голос, как это ни парадоксально, становится тверже, — я возьму эту книгу и словно опять буду с ним. Это его последние часы, понимаешь?

Валентина быстро захлопывает Библию и отдает ее Кармен. Шум голосов в прихожей усиливается. Внезапно он смолкает, затем слышится деликатный стук в дверь.

— Да-да, — говорит Кармен. И бессознательно одергивает свитер под мышками.

Слышен голос Марио:

— Это Висенте.

— Я пошла, — говорит Валентина. — Пошла. — Она подходит к Кармен и обнимает ее за талию: — Скажи откровенно, милочка, ты не хочешь, чтобы я осталась с тобой?

— Откровенно говоря, Вален, я предпочитаю остаться одна. Да что тебе объяснять? Ты же меня знаешь.

Валентина наклоняется, и обе женщины прижимаются друг к другу щеками, сперва левой, потом правой, и вяло целуют воздух, пустоту, так что обе слышат звук поцелуя, но не ощущают его тепла.

В маленькой прихожей ждет Висенте в пальто. Рядом с ним — Марио в своем голубом свитере. Кармен помогает Валентине надеть пальто, а затем обе ищут ее сумочку в тон пальто. Снова прижимаются друг к другу щеками и целуют воздух, пустоту. «До свиданья, милочка, завтра буду у тебя рано-рано. Ты, правда, не хочешь, чтобы я осталась с тобой?» — «Правда, Вален, спасибо за все», — она поворачивается к Висенте: — Ну, как Энкарна?»

Висенте мнется. Все эти дрязги не по его части. Он чувствует себя не в своей тарелке.

— Она заснула, — говорит он. — В конце концов заснула. Луис говорит, что до утра не проснется. Она была невыносима. В жизни не видывал ничего подобного.

Марио смотрит на них обоих так, как если бы они говорили на иностранном языке, и понять их — для него непосильный труд. Протянув ему руку, Валентина говорит:

— У тебя усталое лицо, Марио. Тебе надо лечь.

Марио не отвечает. Это делает за него Кармен:

— Он сейчас ляжет, — говорит она. — Все уже легли.

— А папа?

— С ним останусь я.

Валентина и Висенте наконец уходят, и долго еще слышится осторожный стук каблуков Валентины, спускающейся по лестнице, и усыпляющий звук голоса Висенте. Кармен становится перед сыном и показывает ему книгу.

— Марио, — говорит она, — ложись, умоляю тебя. Я хочу остаться наедине с твоим отцом. Это ведь в последний раз.

Марио колеблется.

— Как хочешь, — говорит он, — но если тебе что-нибудь будет нужно, скажи мне, я все равно не засну.

Он наклоняется и с неподдельным чувством целует Кармен в правую щеку. Она растрогана, к глазам ее внезапно подступают слезы. Она поднимает руки и на несколько секунд прижимается к нему. Потом говорит:

— До завтра, Марио.

Марио идет по коридору. У него странная походка, тяжелая и вместе с тем спортивная, как будто ему трудно владеть своей силой. Кармен возвращается в кабинет. Она опрокидывает пепельницы в корзинку для мусора и выставляет ее в коридор. Тем не менее в кабинете пахнет окурками, но это ей не мешает. Она запирает дверь и садится на ящик для обуви. Она гасит свет, оставив один торшер, затопляющий светом книгу, которую она только что раскрыла и держит на коленях, а луч света касается ног покойника.

I