Пьянящий аромат

— Он приставал к вам? — с интересом спросила Энн.

— Энн! — Ее мать была потрясена, но и сама не сводила глаз с Пегги в ожидании ответа.

— Ну, — сказала Пегги, грея руки в муфте, — скажем так, у него не совсем обычное отношение к женщинам.

— Не ко всем женщинам, мисс Макдугал, — заметила мать семейства. — Только к хорошеньким, вроде вас.

— Вот-вот, — вставила Энн. — Он никогда не вел себя неподобающим образом со мной.

— О, Энн, ты вовсе не дурнушка, — не выдержала ее сестра Элизабет.

— Наверное, дурнушка. Иначе почему лорд Эдвард не пристает ко мне? Я знаю, что он заигрывает с каждой симпатичной дамой в округе…

— Девочки, — сурово проговорила леди Герберт. — Прекратите болтовню. Вы выставляете в неприглядном свете перед мисс Макдугал ее свояка. — Взглянув на Пегги, леди Герберт с мягкой заботой в голосе проговорила: — Мне доводилось слышать, что лорд Эдвард в какой-то степени ведет чересчур светский образ жизни, если так можно выразиться. Но его вряд ли можно винить в этом. Он красив, богат, холост и, как мы уже говорили, способен вскружить голову даме. Мне не следовало бы заходить так далеко, чтобы утверждать, что он волочится за каждой привлекательной женщиной в округе, но я скажу это, мисс Макдугал. Лорд Эдвард обзавелся многочисленными поклонницами, и, хотя сэр Артур и я всегда надеялись, что он остепенится, мне еще никогда не приходилось видеть женщину, в отношении которой у него были бы серьезные намерения.

— Он вполне серьезно увлекся виконтессой, — вставила Энн.

— Энн!

— Но, мама, ведь у мисс Макдугал есть глаза! Я уверена, она и сама заметила.

Пегги печально усмехнулась:

— Я заметила.

— Но должна сказать, — продолжила Энн, — я видела, как он вчера вечером в течение всего обеда смотрел на вас, мисс Макдугал…

— Энн!

— Ох, мама, ну пожалуйста. Мы здесь все взрослые. Почему мы не можем об этом поговорить? И мне стало интересно, что бы это могло значить. Если бы я рискнула предположить…

— Пожалуйста, Энн, прекрати, — предупредила леди Герберт.

— …то сказала бы, что он влюблен в вас, мисс Макдугал.

Пегги тряхнула головой. Она была благодарна морозу, который помог скрыть краску, залившую ее щеки.

— Нет, мисс Герберт. Если я и заинтересовала лорда Эдварда, то лишь тем, что в отличие от дам, о которых вы, леди Герберт, упомянули, не поддаюсь ему. Не думаю, что ему часто доводилось сталкиваться с чем-то подобным. Я имею в виду, с сопротивлением.

Леди Герберт кивнула:

— Да, вне всякого сомнения, сопротивление — это нечто новенькое для лорда Эдварда. Вы очень проницательны, если поняли это. Многие женщины, польстившись знаками его внимания, были бы… — Она замялась, заметив возбужденный взгляд семнадцатилетней Элизабет. — В смысле… э-э…

— Да говори же, — запротестовала Элизабет, — ну, мама. Я уже достаточно взрослая…

— Еще нет, — возразила Энн, затем мудро сменила тему. — Сколько гостей ожидается сегодня на балу, мисс Макдугал?

— Ой, бал. — Пегги совершенно забыла об этом. — Я даже не знаю. Кажется, миссис Прейхерст говорила, что-то около пятидесяти…

— Пятидесяти! — большие голубые глаза Элизабет загорелись. — Как чудесно!

Пегги улыбнулась задору молодой девушки. Как бы мне хотелось быть на месте Элизабет Герберт, с завистью подумала Пегги. И иметь столь рассудительную мать и счастливых и веселых сестер. Правда, сомнительная удача — иметь отцом сэра Артура, но и это вполне сгладило бы семейное согласие, царящее в имении Гербертов. Пегги отдала бы все за малую толику такого семейного покоя! Она была напрочь лишена этого — ее мать умерла при родах. Отец после смерти любимой жены искал утешение в церкви, на дочерей у него почти не оставалось времени.

— Нам нужно возвращаться, — взглянув на темнеющее небо, сказала леди Герберт. — Пора переодеваться.

Пегги нехотя вернулась в дом, где миссис Прейхерст поведала ей о нескольких мелких проблемах по хозяйству. Когда леди Герберт и ее дочери отправились переодеваться к балу, а Пегги принялась улаживать трудности, с которыми столкнулась экономка, появился Эверс и с некоторым возмущением объявил:

— Его светлость герцог Роулингз.

Джереми с лицом и одеждой, измаранными в грязи и в чем-то похожем на кровь, с ревом влетел в Большой зал.

— О Господи! — запричитала Пегги, когда мальчик, всхлипывая, упал на колени и обнял ее за ноги. — Джереми, что случилось? В чем дело?

Усевшись на ступеньку лестницы, девушка обняла рыдающего ребенка, не обращая внимания на то, что кровь и грязь безжалостно пачкали темную шерсть ее дневного платья.

— Джерри, ты ушибся? — Пегги безуспешно пыталась заставить его поднять лицо, но Джереми только крепче прижимался к ней, рыдания сотрясали все его тело.

Пегги баюкала его на руках, шепча что-то бессвязное. Никогда еще она не видела Джереми в таком отчаянии и до глубины души испугалась. Заслышав знакомый стук каблуков Эдварда, Пегги подняла глаза, ее лицо было бледным от мрачных предчувствий.