Пьянея звуком голоса, похожего на твой…

Иногда он проводил утром планерку в тресте и вылетал в Нукус, оттуда, прихватив любую машину из управления, заезжал в Ургенч, Бухару, Коканд. Этот маршрут занимал у него два дня. Всего таких маршрутов, выверенных по часам, привязанных по расписанию к самолетам, поездам, у него было четыре. Он любил дорогу, быструю езду, стремительная скорость словно придавала ускорение мыслям. В машине он зачастую принимал наиболее важные решения. Вот и сейчас, надумав объехать три управления, где накопились дела, требовавшие его вмешательства, он прежде всего рассчитывал, что дорога, возможно, подскажет какое-то решение о дамбе. К тому же он хотел таким образом избавиться от неприятного осадка после вчерашнего разговора в горкоме партии. После горкома в трест возвращаться было поздно, и он пошел пешком, через центр. Пять лет он жил в Ташкенте, но знал его плохо, из окна машины, а память его о давнем Ташкенте, городе его студенческих времен, теперь годилась мало. Это был совершенно иной город. И, как сказал однажды союзный министр,- роскошный. Да, здания впечатляли не только архитектурой, они поражали отделкой. Все построено с размахом, со вкусом, щедро, обилие зелени, парков, скверов и воды. Возле двадцатиэтажной розового мрамора гостиницы «Узбекистан», у фонтана, в хаузе еще купались дети, во внутреннем дворе гостиницы, похожем на патио, было людно, там работали на воздухе чайханы и шашлычные, а у внутреннего фонтана (о, восточная страсть к фонтанам!) стояли разноцветные столики. Издали мерцали огни многочисленных жаровен, и вокруг стлался запах жареного мяса, специй. Запах раскаленного угля на миг напомнил Кабулову запах паровозов его детства, и он свернул к разноцветным столикам. У бара никого не было. Наблюдая, как ловко бармен сбивает ему коктейль, Кабулов отметил, что никогда бы не подумал, что в Ташкенте есть бары, ничуть не уступающие тем, что он видел в Италии или Швейцарии. Тот же стереомагнитофон, красное дерево стойки, сияющая хромом и никелем кофеварка «Эспрессо», искрящийся парад разнокалиберных хрустальных бокалов, рюмок, креманок и ряды, ряды напитков в ярких и красочных бутылках. И Кабулов, к которому вдруг начало возвращаться хорошее настроение, с улыбкой подумал: каждому свое - кто-то знает о каждом новом баре в Ташкенте, а кто-то - о каждом заводе, каждом жилом массиве в Узбекистане. Заняв ярко-красный пластиковый столик, до которого долетала мелкая водяная пыль фонтана, он огляделся. В баре народу пока было маловато, зато у шашлычных мангалов стояла очередь. Люди, постепенно занимавшие столики вокруг фонтана, были нарядно одеты, не суетились, возможно, это было их любимым местом времяпрепровождения, а может, они были отпускники и жили в этой уходящей в вечернее небо гостинице?

«Может быть, взять отпуск в августе?» - подумал вдруг Кабулов. Институтские заботы после разговора в горкоме с него снимались. Можно было завтра же переговорить с министром и «дикарем» укатить на море, грузинские коллеги как-нибудь организовали бы гостиницу в Гаграх или Пицунде. Наверное, не отказал бы министр Кабулову, тем более что в конце года предстояло сдать немало пусковых объектов. Но держала дамба. Дела по ней он не мог, да и не хотел перепоручать никому другому.

Сразу же, как только он стал управляющим, его родной институт обратился в трест за помощью. Кабулов, конечно, помог.

Оснащением кабинетов контакты с институтом не ограничились: зная, что трест располагает мощной технической базой и огромными материальными возможностями, а, главное, интересными кадрами, институт часто обращался к Кабулову.

Со временем студенты получили доступ на полигоны треста, а специалисты треста стали консультантами многих дипломных работ. Главный механик по гидравлике даже был приглашен читать курс на вечернем отделении. Да и сам Кабулов два-три раза в год по просьбе студентов читал лекции по земляным работам. Выгода здесь была обоюдной: группа АСУ треста пользовалась вычислительной техникой института, куда более мощной, чем трестовская, или даже могла попросить кафедру обсчитать какие-то экстренные материалы. Можно было, сберегая время, отдать на сравнительный анализ несколько вариантов одного проекта. А главное, сам Кабулов и специалисты, соприкасавшиеся с институтом, примечали толковых студентов, особенно приехавших из областей, чтобы заполучить их в свои управления. Охотно брали способных ребят на летнюю и преддипломную практику. Это был инженерный резерв треста, выручавший в напряженные летние месяцы, и к практикантам относились серьезно. Поэтому ни для кого не оказалось неожиданным, что Даврон Кабулов стал председателем мандатной комиссии на приемных экзаменах.

Нынешний год, уже в третий раз, Кабулов готовился к приемным экзаменам, столь важным не только в жизни абитуриентов, но важным и для него самого, ведь он отбирал тех, с кем ему еще работать и работать.