[email protected] (ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ)

И вновь пришло чувство удивительного облегчения.

Не теряя ни на секунду объектив камеры, боковым зрением Фил следил за партнершей и чувствовал, что она не менее внимательно прислушивается к нему. Она очень точно отпустила несколько реплик на его сообщение о положении на рынке ценных бумаг — он немедленно повторил этот прием и дополнил её информацию о выставке собак.

Словно два профессиональных теннисиста на разминке, они чётко держали ритм удара, стараясь направить каждое слово в удобное для партнёра место и оказаться вовремя на приёме ответной реплики.

Уже в самом конце новостей, перечисляя результаты футбольных матчей чемпионата Украины, Фил с трудом произнёс несколько непривычных названий команд и городов и хотел остановиться и переснять этот кусок, но Пола, словно угадав его желание, не дала и секунды паузы, а сразу доложила в камеру о прекрасной погоде на следующий день.

Пожелав зрителям хорошего вечера, телезвезда попрощалась с аудиторией и выразительно развернулась к партнёру всем телом:

— Я же говорила — не паникуй!

— Лучше было бы сделать дубль, я там замялся, — огорчённо развёл руками Фил.

Пола недоумённо взглянула на него:

— Нет, ты действительно никогда не работал в новостях?

— Никогда, — сознался Фил.

В таком случае — прилично, малыш, — наградила его комплиментом примадонна и добавила, — только запомни — это тебе не кино! Никаких дублей. Новости идут в прямом эфире.

— И эти тоже? — почувствовал легкий холодок в спине Филимон.

— А ты думал, мы тебе на память пишем? — фыркнула Пола и грациозной походкой вырулила из студии.

Всё дальнейшее напоминало закулисье театра после премьеры.

Подходили и пожимали руку операторы и осветители, чмокнула в щеку Айрин и стала бойко представлять его гримёршам, ассистенткам и прочей публике. Весь этот кавардак рассыпался по своим рабочим местам, завидев приближающегося хозяина, а тот молча хлопнул Фила по плечу и увёл его в небольшой кабинет рядом со студией.

Состоялся чрезвычайно короткий и весьма конкретный разговор, а точнее — Майкл произнёс десять слов, что было для него целым монологом, из которого Фил понял, что с завтрашнего дня он работает в телекомпании. Он смутно осознавал произносимые условия работы и цифры жалования и на все предложения молча кивал головой…

Домой он попал уже под утро.

Айрин наклюкалась на радостях в первом же баре, и её тянуло танцевать, что она и проделывала в каждом новом питейном заведении. Вначале они перемещались довольно большой компанией из клуба в клуб, но по мере увеличения дозы выпитого, компания стремительно уменьшалась в размерах, пока не осталась кучка самых стойких бойцов.

Бородатый оператор, по имени Алекс, развёз по домам и Айрин, и какую-то девчушку из осветительного цеха, а затем подрулил к приюту Филимона.

— Будь, — крепко пожал он руку Филимону, и его вместительное авто нырнуло в чрево подземных развязок старого города.

Тихо проскользнув по коридорам мимо дремлющих на посту швейцаров и безмятежно спящих дежурных по этажу, Фил пробрался в свой номер.

Он «на автомате» принял душ и рухнул на свеже-накрахмаленную подушку. Смена вертикального положения на горизонтальное была весьма своевременной — сон всосал его, как омут, озарив напоследок короткой вспышкой: «Жизнь!»

Жизнь в Киеве обрушила на Фильку поток неожиданных открытий и событий. Кроме старшей сестры, в этом городе обнаружилось ещё значительное количество родни: дядьки, тётки, куча двоюродных сестёр, но, что досадно, — ни одного брата.

Особое место занимали бабушки и дедушки. Их было, как положено, две пары. Однако, все они были со стороны мамы.

Со стороны папы бабушки быть не могло — её убили немцы.

Дед Кирилл и баба Катя жили на улице Дмитриевской.

Ехать к ним нужно было на трамвае, в который обыкновенно набивалась куча народу с плетёными корзинами, деревянными чемоданами и огромными мешками. Вся эта публика тащилась на вокзал после торгового дня на Сенном базаре, а уже с вокзала зелёные гусеницы электричек развозили кормильцев по пригородным захолустьям.

Путь из дома к конечной остановке трамвая на Сенной площади пролегал через базар, и летом Фильке обязательно перепадала палочка увитая гроздьями красных мясистых вишень, либо пара-тройка первых сочных яблок «белый налив», а то и стаканчик семечек.

В открытое окно дребезжащего вагона врывались визгливые ноты трамвайных тормозов, сигналы автомобилей и другие городские аккорды, а из окна вылетали вишнёвые косточки, которыми Филька научился пулять по голубям не хуже, чем из рогатки.

Чтобы попасть в квартиру деда, нужно было взобраться по скрипучим деревянным ступеням на второй этаж и повернуть по часовой стрелке лопоухую золотую ручку в дверях, которая в ответ хрипло каркала, изображая из себя звонок.

В самой квартире обнаруживался молчаливый дед Кирилл и не умолкающая ни на минуту баба Катя, а к тому же — море удивительных вещей.