Читаем PGP для e-mail и txt, шифрование и расшифровка полностью

Неповоротливое американское правительство приняло вызов, но отреагировало с большим опозданием. Спустя почти два года Фила впервые посетили агенты таможенной службы США. Все это время исследовался вопрос о законности экспорта PGP. Собственно говоря, Циммерман вообще ничего не экспортировал — распространял программы Гоен. Но и Гоен, предвидя возможный оборот дел, выкладывал их только на BBS, физически расположенные в США.

Филипп Циммерман: "Я не чувствую вины за PGP"

Циммерман выступил с опровержением статьи в Washington Post, где говорилось, что Циммерман чувствует себя виновным в терактах, так как террористы могли пользоваться его технологией шифрования сообщений PGP

В понедельник на сайте Slashdot было опубликовано открытое письмо Циммермана, где он отмечает, что газета неверно интерпретировала его слова и исказила его точку зрения на роль криптографии в терактах.

"Я никогда не утверждал, что "ошеломлен чувством вины" как создатель PGP, и даже отдельно обговорил с журналисткой, что она не будет преподносить это таким образом. - пишет Циммерман. - Это серьезная ошибка в интерпретации моих слов, поскольку из такой трактовки можно вывести, что после терактов я изменил свои взгляды на роль криптографии в защите частной жизни и гражданских свобод".

По словам Циммермана, когда журналистка Ариана Ча зачитывала ему финальный текст статьи для согласования, там не было фразы про чувство вины, да и само интервью было гораздо длиннее.

"В интервью мы говорили о том, что я плакал, узнав о трагедии, так же как многие другие, - пишет Циммерман в своем опровержении. - Но мои слезы вовсе не означали, что я чувствую вину за разработку PGP. Это были слезы из-за гибели людей".

Известный криптограф признал, что он говорил о возможности использования PGP террористами. Однако в оригинале интервью он также подчеркнул, что это соображение "перевешивается" использованием криптографии для зашиты прав человека по всеми миру. Эта идея не была отражена в Washington Post.

Циммерман заявил, что по-прежнему считает правильным решение властей США ослабить экспортные ограничения на технологии сильного шифрования, а также не вводить специального контроля за такой криптографией у себя в стране.

"Могу уверить пользователей PGP, что я не соглашусь ни на какие "черные ходы" в PGP", - пишет Циммерманн.

25 сентября 2001г.

Перейти на страницу:

Все книги серии Записная книжка шифропанка

Кто такие шифропанки?
Кто такие шифропанки?

Движение шифропанков, сформировавшееся в начале девяностых, активно прибегало к «криптографическому оружию», с целью провокации социальных и политических изменений. Термин «шифропанки» впервые употребила Джуд Милхон (хакер, программист и редактор) в качестве игры слов, в адрес группы криптоанархистов. Расцвет деятельности анонимных ремейлеров пришелся на 1997 год, но активисты движения продолжали вести криптовойны за свободу интернета. Многие из них продолжают боевые действия до сих пор, наряду с последователями идей шифропанков 2го и 3го поколений, которые изрядно трансформировали идеалы 90х. Джулиан Ассанж, главный редактор и вдохновитель проекта WikiLeaks, стал одним из лидеров шифропанковского движения в 1990-х, наряду с Тимом Мэем, Эриком Хьюзом и Джоном Гилмором.

Брюс Шнайер , Джон Перри Барлоу , Кирилл Константинович Мартынов , Тимоти Мэй , Эрик Хьюз

Документальная литература

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука