Певерил Пик

— А если так, — подхватил король, — то они, несомненно, решились на какое-нибудь злодеяние.

— Осмелюсь посоветовать вам, государь, — сказал герцог Ормонд, — тотчас вызвать сюда герцога Бакингема. Его связи с фанатиками хорошо известны, хоть он и пытается это скрыть.

— Неужели вы, милорд, считаете его светлость виновным в таком преступлении? — спросил король. — Впрочем, — добавил он после минутного размышления, — Бакингем так непостоянен, что легко поддается любому искушению. Я не удивлюсь, если он снова предался честолюбивым надеждам, в чём мы недавно убедились. Послушай, Чиффинч, сию минуту поезжай к герцогу и под любым предлогом привези его сюда. Я не хочу, как говорят законники, поймать его с поличным. Двор умрет со скуки без Бакингема.

— Не прикажете ли, ваше величество, конной гвардии выступить? — спросил молодой Селби, офицер этого корпуса.

— Нет, Селби, — ответил король, — я не люблю конного парада. Но пусть она будет наготове. И пусть начальник охраны соберет своих стражников и прикажет шерифам вызвать своих людей, начиная с копьеметателей и кончая палачами, и держать их в строю на случай, если начнутся волнения. Удвоить караул у ворот дворца и не впускать никого из посторонних.

— И не выпускать, — добавил герцог Ормонд. — Где эти иностранцы, что принесли карлика?

Их принялись искать, но не нашли. Они бежали, оставив свои инструменты. Это обстоятельство навлекло новое подозрение на их покровителя, герцога Бакингема.

Были спешно приняты необходимые меры, чтобы отразить нападение со стороны предполагаемых заговорщиков. Тем временем король удалился вместе с Арлингтоном, Ормондом и другими советниками в кабинет, где он давал аудиенцию графине Дерби, и продолжил допрос карлика. Заявление маленького человечка, хоть и несколько необычное, отличалось тем не менее связностью и последовательностью, а некоторая романтичность изложения объяснялась своеобразием его характера и часто заставляла людей смеяться в тех случаях, когда его могли бы пожалеть или даже проникнуться к нему уважением.

Сначала карлик принялся витиевато описывать страдания, перенесенные им из-за заговора. Нетерпеливый Ормонд давно прервал бы его, если бы король не напомнил его светлости, что волчок скорее перестанет вертеться, если его не будут подхлестывать кнутиком.

Таким образом, Джефри Хадсон мог в полное удовольствие рассказывать о своём пребывании в тюрьме, где, как он сообщил королю, был свой луч света — красавица, земной ангел, чьи глаза столь же прекрасны, сколь легка её походка. Она не раз посещала его темницу со словами утешения и надежды.

— Клянусь честью, — сказал Карл, — в Ньюгете живется лучше, нежели я полагал. Кто бы мог подумать, что этот маленький джентльмен наслаждался там женским обществом?

— Прошу, ваше величество, не понять меня превратно, — торжественно возразил карлик. — Чувство, которое я испытывал к этому прекрасному существу, похоже на чувство, что испытываем мы, бедные католики, к нашим святым, а не на что-либо более низменное. Она казалась мне скорее сильфидой, о которых говорят розенкрейцеры, нежели существом из плоти, ибо она была меньше ростом, более хрупкой и более лёгкой, чем земные женщины, в которых есть нечто грубое, унаследованное, несомненно, от грешной и великанской расы допотопных людей.

— А скажи, приятель, — спросил король, — не убедился ли ты потом, что эта сильфида — всего лишь простая смертная?

— Кто? Я, государь? Что вы!

— Не нужно так возмущаться, — сказал король. — Поверь, что я не подозреваю в тебе дерзкого волокиту.

— Время уходит, — нетерпеливо заметил герцог Ормонд, взглянув на часы. — Вот уже десять минут, как ушёл Чиффинч. Через десять минут он должен вернуться.

— Вы правы, — уже серьезно сказал король. — Ближе к делу, Хадсон, скажи нам, какое отношение имеет эта женщина к твоему столь необычному появлению здесь?

— Самое прямое, милорд, — ответил маленький Хадсон, — Я видел её два раза во время моего пребывания в Ньюгете и поистине считаю её своим ангелом-хранителем. Кроме того, после моего оправдания, когда я шёл по городу вместе с двумя высокими джентльменами, которых судили вместе со мной, на нас напала чернь. Едва мне удалось занять удобный пост, давший мне преимущество над превосходящими силами противника, как вдруг я услышал божественный голос, который раздавался из окна позади меня: он убеждал меня укрыться в этом доме, что я и исполнил, уговорив также и храбрых моих товарищей, Певерилов, всегда внимавших моим советам.

— Это доказывает их ум и скромность, — заметил король. — Что же случилось потом? Говори короче, под стать своему росту.