Пётр второй

Для своего фронта М.В. Алексеев предложил следующие позиции: от Липска на Белосток, Бельск и Брест-Литовск; западнее Немана – Гродно, Крынки, Гайновка, Каменец-Литовский, река Десна, Брест-Литовск и Ратно; Ораны, Гродно, реки Неман и Свислочь, Шергаево, Жабинка, Дивин и Пинск; Олькеники, Мосты, Ружаны и Ясельда.

Эти распоряжения были одобрены Николаем II-ым, который ответил генералу М.В. Алексееву:

– «…Не желаю стеснять Вас никакими указаниями… Руководство всеми операциями обоих фронтов должно всецело лежать на Вас!».

Эти назначения повлекли за собой значительные положительные перемены в положениях на фронтах, и имели чрезвычайно важные внутриполитические последствия.

И тут как раз подоспел и приказ о поголовной эвакуации населения с оставляемых войсками территорий, в которые естественно попала и территория Северо-Западного Полесья.

И в первой декаде августа в деревню Пилипки пришло распоряжение властей о подготовке к эвакуации всех крестьян на восток.

Тут уж было не до споров и обсуждений.

А когда был объявлен приказ властей уже о немедленной эвакуации, то многие от пришедшего горя заплакали.

Кому было жалко отхода наших войск и потери наших территорий, а кому, а таким безусловным большинством были практически все, было жалко своих домов, своих приусадебных и земельных наделов, и своего оставляемого имущества, приказанного сжечь на месте вместе с покосами.

Однако местные власти распространяли среди хозяев крестьянских хозяйств формуляры, в которых надо было указывать своё утраченное имущество для получения в будущем компенсации.

Всё равно никто не хотел уезжать из родных мест, однако пришлось.

Кое-где урядникам пришлось применять даже силу. И никакие прежние заслуги перед Отечеством не могли быть причиной отказа от эвакуации.

Ни наличие большой собственности, ни хорошая репутация, и даже ни участие и ранения в Русско-японской войне, как у Григория Денисюка, как и ни какие-либо другие заслуги теперь не имели никакой значения. Тактика «Выжженной земли», помогшая ещё в войне с французами, и теперь активно и организованно претворялась в жизнь.

Как только караван из жителей деревни Пилипки был готов, местное начальство дало приказ начать движение.

Крестьяне уходили из деревни Пилипки под вой и причитания некоторых женщин. Обстановка была словно на похоронах.

Пётр Васильевич запряг теперь лишь в одну большую телегу пару лошадей: коренной – бывалую опытную Рыжуху и пристяжной – Косуху.

И они с женой сложили теперь в телегу лишь самые необходимые вещи и еду, остальное бросив в своей усадьбе.

– «Ну, сынки, развитвайцеся (прощайтесь) з роднай бокам (стороной)! Невядома, кали мы вернёмся назад, и вернёмся-ци?» – обратился Пётр Петрович к сыновьям Борису и Петру, украдкой смахивая редкую слезу.

Смутившийся поведению отца, Борис, окинув окрестности быстрым невидящим взглядом и невольно улыбнувшись лучу дневного солнца, в сердцах излишне сильно хлыстнул Рыжуху:

– «Але, пайшла, зараза! Японски гарадавы (городовой)!».

– «Японски бог!» – поправил брата Петя.

Так со временем, как и их дядька – участник войны с Японией – Григорий, стали ругаться и братья Кочеты.

Младший же Петя, как и отец, в этот момент тоже прослезился.

Ведь он уезжал не только из отчего дома, в котором родился и вырос, но и из дома его любимой мамы Ксении, покидая родную землю и могилы предков, возможно навсегда прощаясь со своими деревенскими друзьями, покидая родимый край, родную природу.

А ещё два дня назад они, как угадали, всей семьёй посетили могилу Ксении Мартыновны Кочет на кладбище в Пасынках.

Тронулись в путь и другие семьи из их деревни.

Кортеж из разнотипных телег, дрог, повозок, бричек и даже из непонятно где раздобытых старых карет почти молча двинулся по дороге сначала на юго-запад и юг в сторону деревни Трещотки, где поток беженцев раздваивался.

Один поворачивал на северо-восток и, проходя через деревню Клейники, шёл на Нарев, Свислочь, Волковыск, Слоним, Барановичи и Минск.

Второй поворачивал на юго-запад в сторону деревни Котлы, не дойдя до которой сворачивал на юго-восток и мимо деревни Пасынки шёл к Локницы, от которой поворачивал на юг до дороги, идущей от города Бельск-Подляски на Гайновку, и далее шёл на восток через Беловежу на Пружаны, Слоним, Барановичи и Минск.

Семьи Василия Климовича Кочета, как и его братьев и детей, вместе с подавляющим большинством семей из их деревни Пилипки, двинулись по короткой дороге на Нарев.

А семья Петра Васильевича Кочета вместе с Григорием Денисюком поехала на юг, дабы забрать по пути семью бывшего свёкра Мартына Николаевича Раевского с семьями его детей.

Обе колонны Кочетов надеялись нагнать друг друга и встретиться на участке Слоним – Барановичи – Минск, где у Григория жил большой друг.